Мифы и загадки Октября 1917 года - Юрий Васильевич Емельянов
Возмущаясь злоупотреблениями местных руководителей своим властным положением, заместитель наркома труда В. П. Ногин в своем выступлении на VIII съезде партии откровенно говорил: «Мы получили такое бесконечное количество ужасающих фактов о пьянстве, разгуле, взяточничестве, разбое и безрассудных действиях со стороны многих работников, что просто волосы становились дыбом, когда мы слушали то, что нам рассказывали представители Чрезвычайных комиссий… Мы эти материалы не публиковали. Но имеется такое колоссальное количество фактов об отдельных товарищах, что опубликовать многое надо было бы. Если мы не примем самых решительных постановлений, то немыслимо будет дальнейшее существование партии».
Поддерживая его, редактор газеты «Беднота» Л. С. Сосновский на том же съезде говорил: «Когда мне пришлось объезжать провинцию с поездом имени Ленина, я увидел, что у нас есть склады книжные, есть кинематограф, но одного нет: надо было иметь арестантский вагон и целые исполкомы и комитеты погружать и везти в Москву».
Эти замечания поддержал и Г. Е. Зиновьев, заявивший на съезде: «Нельзя скрывать на съезде того факта, что местами слово «комиссар» стало бранным, ненавистным словом. Человек в кожаной куртке… в народе стал ненавистным».
Эти выступления становились доступными для значительной части населения страны. Мой отец, работавший в то время в Баку на телефонной станции, получил для прочтения стенограмму съезда партии. Тогда ему было 18 лет и он был членом подпольной организацию РКП(б) в Азербайджане. Пока он читал стенограмму, началась облава, организованная муссаватистской полицией. Отец спрятал стенограмму, а после того, как облава кончилась, смог дочитать весь текст. Если такие стенограммы попадали даже в муссаватистский Азербайджан и их могли прочесть молодые большевики, то нет сомнения в том, что выступления на съезде партии, в которых клеймились злоупотребления властей, становились широко известны в Советской стране.
Такого широкого простора для критики власть имущих не знала ни дореволюционная Россия, ни области, захваченные белыми армиями. Накануне 1917 года депутаты царской Думы осмеливались высказывать лишь туманные намеки на «темные силы», угрожающие прочности престола, но избегали говорить о реальных проблемах страны и предъявлять конкретные претензии к власть имущим. Критиковать разложение армии, эгоизм правящих верхов, их тупость и ограниченность Деникин и Шульгин решились лишь на страницах своих мемуаров, выпущенных после Гражданской войны. Но эти разоблачения уже не имели практического значения. За критикой же злоупотреблений среди советских начальников обычно следовали оргвыводы. Не ограничиваясь отдельными личностями, центральные органы партии выявляли пороки, типичные для лиц, облеченных властью.
В сентябре 1920 г. ЦК РКП(б) обратился с письмом, в котором говорилось: «Центральный комитет не мог не отметить того, что часть товарищей, претендующих на звание ответственных работников, на деле совершенно отрываются от партийной работы, не встречаются с широкими кругами рабочих, замыкаются в себе, отрываются от масс. Эти товарищи перестают хорошо исполнять и советскую работу. Постепенно они начинают относиться к своим обязанностям бюрократически и формально, вызывая этим справедливые нарекания со стороны рядовых рабочих. Громадное значение имеет также то материальное неравенство в среде самих коммунистов, которое создается сознательным и бессознательным злоупотреблением своей властью со стороны этой части ответственных работников, не брезгующих тем, чтобы установить для себя лично и для своих близких большие личные привилегии».
Борьба против разложения и злоупотреблений велась разными способами, в том числе с помощью «партмаксимума». Простые люди в России видели очевидную разницу в положении советских начальников и верхов в дореволюционной и белой России. Они знали, что «проштрафившихся» начальников могут убрать, не дожидаясь очередной чистки среди советского или партийного аппарата. Они знали, что у советских наркомов нет усадеб и заводов, а нарком продовольствия Цюрупа падал в голодный обморок во время совещаний по проблемам снабжения продуктами населения страны. Не только речи, но даже внешний вид советских руководителей, не позволявший отличить их от простых тружеников, их доступность для общения с рядовыми гражданами убеждали миллионы людей в том, что впервые у власти в России оказались люди, живущие жизнью народов страны и отстаивающие их интересы. Поэтому на вопрос крестьян: «Кто такое Ленин?», Сергей Есенин «тихо ответил: «Он – вы».
Многое из нововведений Советской власти было непонятным для большинства людей в России. Но для них было очевидно одно: под руководством ленинской партии в стране создается новая жизнь, а по-старому жить народ уже давно не хотел. Именно этим объяснялись массовые приступы эйфории в октябре 1905 г. и весной 1917 г. Публичные поцелуи с незнакомыми людьми («как на Пасху») объяснялись взрывом надежд на новую, счастливую, справедливую жизнь. Хотя после октября 1917 г. люди испытали много бед и лишений, они не теряли веры в Советскую власть, потому что видели грандиозность происходивших перемен и постоянное движение общества к справедливой жизни, прочь от той мертвечины, которая вызвала отвращение у Ленина на первом и последнем заседании Учредительного собрания.
Как Советская власть вернула золотой запас
Наличие целого ряда обстоятельств, обеспечивавших боевые успехи Красной Армии, не означало, что победа Советской власти в Гражданской войне была неизбежной. В первые месяцы после чехословацкого мятежа, организованного западными державами, в Советском правительстве не было уверенности в том, что наступление контрреволюционных сил можно будет остановить. Чехословацкий корпус добился немалых успехов в продвижении антисоветских армий на запад к Москве. Не случайно, 20 июля 1918 года в своем распоряжении о немедленной мобилизации рабочих Петрограда на Восточный фронт В. И. Ленин писал: «Иначе мы слетим. Положение с чехословаками из рук вон плохо».
Напряженная борьба двух противостоящих лагерей состояла из многих драматичных эпизодов, каждый из которых мог стать решающим в кровопролитной войне. Нехватка людских ресурсов, вооружений, продовольствия, лекарств, разгул преступности, упадок воинской дисциплины, неверные решения, принятые военным командованием и наличие множества других факторов, которые часто ставили белых и красных в исключительно тяжелое положение, делало их боевые успехи ненадежными. Понимание того, что от каждой из военных операций может зависеть исход Гражданской войны, заставляло ее участников готовиться к грядущим сражениям с особой тщательностью. Они старались извлечь уроки из недавних побед и поражений, обращать внимание на многие обстоятельства, которые могли оказаться роковыми для боевых действий.
Контрреволюционные войска, действовавшие на Восточном фронте, сумели хорошо подготовиться после осенних поражений 1918 года, и через полгода чехословацкие войска под командованием Гайды нанесли частям Красной Армии ощутимый удар, взяв 25 декабря 1918 г. Пермь.
