Империя Рюриковичей (V-XVI вв.). Русская экспансия - Сергей Владимирович Максимов
Не допустив Ивана Вельяминова к выборам, правительство Москвы нанесло существенный удар по представительным правам московского плебса. Обиженный на бояр Иван вместе с сурожским купцом Некоматом бежал в Тверь и склонил Михаила Александровича выступить против Москвы.
Для этого складывались благоприятные возможности, так как у Дмитрия Донского резко ухудшились отношения с Мамаем1069. Возможно, на них повлияло убийство в Нижнем Новгороде ордынского посла Сарай-аки (Сарайки), в отместку за которое в 1375 г. ордынцы разорили берега Теши и Пьяны.
Но в первую очередь Орду волновало московское своеволие.
Пользуясь моментом, Иван Вельяминов и Некомат Сурожанин отправились на Волгу и сумели добиться для Михаила ханского ярлыка1070. Тверской князь на всякий случай съездил к Ольгерду и получил от него уверения в поддержке, хотя с большей радостью получил бы литовское войско.
Имея на руках формальный повод для борьбы с Москвой и надеясь на помощь с востока и запада, Михаил Александрович объявил правительству Донского войну. Он снова посадил своих наместников в Торжке и захватил Углич1071. Тверской князь надеялся сокрушить Москву «силами Орды и Литвы», но он жестоко обманулся1072.
Объективно Михаил Александрович задумал благое дело, так как хотел освободить Тверскую землю от московского диктата.
Между Москвой и ее соседями: Тверью, Новгородом, Рязанью, Смоленском и другими русскими областями отношения были напряженными. В середине XIV в. это были независимые и вполне самостоятельные государства. В каждом существовала собственная внутренняя жизнь, и все вместе они ненавидели московский гегемонизм.
Однако, как это ни странно, Михаил Александрович не нашел в их лице поддержки своему начинанию. Более того: «Русские князья, как и вообще русские люди в то время, негодовали на тверского князя за то, что он поднимает смуту, призывает на Русь литовцев и, главное, возбуждает Мамая: уже тогда на Руси созрело сознание, что приходит пора не кланяться татарам, а померяться с ними силами»1073.
Обратившись за помощью к Литве и Орде, Михаил тверской восстановил против себя всех своих соседей. По призыву Дмитрия московского против него поднялись князья нижегородские, серпуховские, городецкие, ростовские, ярославские, белозерские, смоленские, брянские, новосильские, оболенские, тарусские и так далее. Всего не менее шестнадцати князей. К ним также «пристали» новгородцы, желавшие отомстить Михаилу за разоренный Торжок. В Волок Ламский стало стекаться огромное воинство1074.
Выходило так, что война доминирующей Москвы с обреченной Тверью, ведущаяся московским князем за первенство на Руси, приобрела черты национальной борьбы русских с ордынской и литовской опасностью. Москва ловко дискредитировала принцип тверского суверенитета, представив Михаила князем-отщепенцем и национальным предателем. Себе же она стяжала славу борца с иноземными врагами Руси. Отправляясь громить Тверскую землю, русские удельные князья добровольно копали яму своему праву на самостоятельность.
Поход на Тверь вылился в сплошную череду насилия, убийств и массовых разорений. 29 июля 1374 г. Москва и ее союзники переступили тверские границы и предались неистовому разбою1075. В первый день августа они взяли Микулин, а уже 5-го числа вышли к Твери.
Русское войско простояло под Тверью месяц, опустошив за это время всю Тверскую землю. Как сказано в летописи: «все волости учиниша пустые». Города Зубцов, Белгород, Градок и множество других были завоеваны, люди перебиты, скот и имущество растащены. Москвичи травили хлеб на полях, чтобы уморить население голодом.
Союзники оградили Тверь огромным острогом, перекинули через Волгу два деревянных моста и возвели штурмовые башни. Город был заключен в круговую осаду, но надежда на помощь еще теплилась в душе Михаила Александровича. Под руководством своего князя тверичи несколько раз выходили за ворота и бились с противником1076. Время шло, силы тверских защитников таяли, но обещанная помощь не появлялась.
Литовская рать не решилась вступить с Дмитрием Ивановичем в бой и, не дойдя до цели, повернула обратно. Мамаева Орда тоже не выполнила данных обещаний. «Видя свое изнеможение, понеже вся Русская земля возста на него», Михаил сдался на полной воле московского великого князя. Летопись сообщает, что он принял это решение, «не восхотя» разорения града и кровопролития христиан1077.
К этому моменту вся Тверская земля лежала уже в руинах.
Капитуляция Михаила Александровича поставила крест на самостоятельности Тверского княжества.
Нельзя сказать, что Литва или Орда вовсе не отреагировали на унижение Михаила. За «измену» Ольгерд Гедеминович разорил Смоленское княжество. Ордынские татары опустошили за участие в войне с Тверью Новосильский удел 1078. В 1377 г. царевич Арапша по поручению Мамая напал на Нижегородскую землю1079.
Но все это не могло спасти Тверь от московской неволи. Михаилу Александровичу пришлось признать себя «младшим братом» князя Дмитрия и за весь свой род на веки вечные отказаться от притязаний на Москву, Владимир и Великий Новгород. Кашинское княжество было аннексировано у Тверской земли и переподчинялось Москве, что еще больше ослабляло тверские позиции. С особенной горечью Михаилу пришлось отказаться от союза с Литвой1080. Все споры между московским правительством и Тверью отдавались на третейский суд Олега рязанского1081.
Тверь сохранила внешние черты территориально-политической самостоятельности, но, оторванная от поддержки Литвы, вынуждена была полностью подчиниться правительству Дмитрия Донского.
Москва уже тогда могла ликвидировать Тверское княжество. По сути, именно это и произошло. Но формально оно продолжало существовать. Буквальным присоединением Твери Дмитрий Донской рисковал потерять поддержку русских князей, которые готовы были терпеть его превосходство в обмен на сохранение своих суверенных прав.
Причина и последствия Куликовской битвы для московизации Руси
Великий князь Дмитрий Иванович оказался на Куликовом поле не случайно. Его привела туда захватническая московская политика, пропитанная духом политической гегемонии и территориального экспансионизма. В душе Дмитрий, несомненно, был патриотом в том смысле, что был бы рад освобождению Руси от ордынского ига1082.
Сейчас не важно, что взамен монгольской неволи москвичи предлагали удельным землям вхождение в собственную империю на правах полузависимых колоний. Важнее то, что после разгрома Твери – а это выглядело как открытое пренебрежение ханской волей – Москве было не избежать крупного столкновения с Ордой. Татары обязаны были восстановить на Руси порядок или потеряли бы важную часть своих колоний.
Думал об этом Дмитрий Иванович, воюя Тверь, или нет, бог весть. Однако его патриотизм резко пошел на убыль, когда в Кремле узнали о готовящемся походе Мамая на Москву.
От этого известия великий князь впал в оцепенение и плакал
