Вечный Китай. Полная история великой цивилизации - Адриано Мадаро
Меня усаживают на большой уютный диван перед столом, заставленным разнообразными яствами. Блюд так много, будто хозяева ожидали целую ораву голодных гостей. Не знаю, как мои спутники успели меня представить, но, судя по тому, с каким интересом за мной наблюдают, новость о моей двухсотой поездке в Китай была воспринята с понятным удивлением. Хозяйка замечает, что в целом я не сильно отличаюсь от них.
– И правда, – отвечаю я с убежденностью в голосе. – Вы вполне могли бы сойти за итальянскую семью, или скорее за типичных европейцев.
– А ты за уйгура, – вмешивается он. – Но по виду ты куда больше похож на китайца, чем мы.
– Эти слова вызывают дружный заразительный смех у всех присутствующих.
– Я приехал сюда, в ваш дом, чтобы поговорить об уйгурах, больше узнать о вашем народе и лучше понять политическую ситуацию, которая до сих пор остается напряженной.
– Добро пожаловать! Как видишь, у нас все в порядке, мы живем в мире, у нас нет проблем. Я бизнесмен, торгую шкурами, которые закупаю в Казахстане и перепродаю в Кантоне. Езжу туда-сюда без каких-либо проблем, у меня есть паспорт, хорошая машина и дом.
– Значит, все спокойно? Но мне кажется, что среди уйгуров растет недовольство: случаются нападения, теракты, есть сепаратистское движение, призывающее к независимости. Да и репрессии со стороны китайцев – не шутка: тюрьмы, лагеря для интернированных, физическое насилие. Что ты об этом думаешь?
– Я считаю, что ирредентисты[243] – безумцы. Зачастую террористы, совершающие теракты, – это бедняки из южного Синьцзяна. Они ограничены небольшими фанатичными меньшинствами, в том числе и с религиозной точки зрения. Эти группы скрываются в основном в районах Кашгара и Хотана. Отчаявшиеся люди, которыми манипулируют высокопоставленные лица, организующие теракты в стиле талибов, с которыми они поддерживают прямую связь.
Получается, они сепаратисты, которые хотели бы отделить Синьцзян от Китайской Народной Республики и создать исламское государство, этакий Большой Туркестан. Полнейшее безумие. Ведь другие потенциальные мусульманские союзники даже не задумываются об этом: казахи, которых немало живет в Китае, молчат, как и киргизы, узбеки, таджики.
– Действительно, уйгуры составляют почти половину населения Синьцзяна (46 %), но, насколько нам известно, они пользуются широкой автономией, сохраняют свои традиции, исповедуют свою религию. Во всем Китае насчитывается 93 тысячи мечетей, так что о религиозных преследованиях говорить не приходится. Разве нет?
«Ты видел все своими глазами. Но мы не чувствуем себя в безопасности, напряжение слишком велико».
На Западе утверждают, что в Синьцзяне содержится не менее 800 000 заключенных-фундаменталистов, а некоторые источники говорят даже о миллионе, причем не все из них – уйгуры. Для населения в 12,7 млн человек это неприемлемо большая цифра, почти десятая часть. Слишком много, учитывая, что более 11 млн живут в основном мирно и составляют крупнейшее историческое меньшинство, настолько значимое, что автономный район официально называется «Синьцзян-Уйгурский».
Заключенные содержатся в специальных «лагерях перевоспитания». Слово «лагеря» произвело на меня большее впечатление, чем «перевоспитание». Я видел видеокадры и фотографии этих мест: они напоминают не интернаты, а мрачные и печально известные «дыры», такие как лагерь заключения Гуантанамо[244]. Это своего рода нетрадиционные тюрьмы, целью которых является «перевоспитание» – попытка снизить террористический потенциал с помощью дисциплины, учебы, гимнастики, работы, пропаганды и «промывания мозгов», от одной мысли о котором у нас мурашки по коже. Задача – восстановление многих молодых исламских фанатиков. Целью «перевоспитания» является не наказание, а «исправление» и возвращение в активное общество ранее радикализированных людей, избавившихся от религиозных предрассудков и несбыточной мечты о создании нового исламского государства в сердце Азии.
– Но теперь, Ахмаджан, давай сменим тему. Насколько я понимаю, в 1962 году, официально из-за экономического кризиса тех лет после провала «Большого скачка» 1958 года, хотя истинные причины до сих пор неясны, более ста тысяч человек бежали со всем своим имуществом в Казахстан, то есть на территорию тогдашнего Советского Союза. Что вы знаете об этой истории? Я знаю, что китайцы не любят об этом говорить, но это был не только экономический, но и политический исход.
– Я много слышал об этом, ситуация действительно была. В основном бежали казахи, а также ханьцы и несколько уйгуров. Да, главной причиной стал экономический кризис – здесь не было еды, а Советы вели активную пропаганду против Китая. Они открыли границы, обещая беженцам новые дома, еду, работу, и в итоге сто тысяч или даже больше людей устремились туда.
Я объясняю ему, что, на мой взгляд, китайскому правительству следует быстро решить проблемы политических беспорядков, создав здесь, в Синьцзяне, систему большей автономии. Это поможет ускорить экономическое развитие и в то же время обеспечит большее уважение к культуре, языку и традициям некитайского населения.
– Китай стал крупной державой и, кажется, ему предопределено занять лидирующие позиции на мировой арене. Однако для достижения этой цели ему необходимо укрепить связи с Европой. Если взглянуть на карту, Европа и Китай образуют непрерывную цепь территорий от Португалии до Маньчжурии, что заставляет задуматься о едином евразийском континенте. Но для реализации такого “проекта” необходимо решить уйгурский вопрос, предоставив им большую автономию. Как вы относитесь к этому?
– Мы достигаем прогресса благодаря отсутствию конфликтов между нашими народами. Центральному правительству придется найти приемлемый способ сосуществования с уйгурами и положить конец терроризму. Однако корни пантюркистского фанатизма глубоки и получают поддержку из-за границы. Мы надеемся, что наши дети получат больше возможностей для обучения в Европе, тем самым укрепляя евразийские связи. Я также надеюсь, что Европа пригласит студентов из числа наших этнических меньшинств продолжить образование в ваших университетах.
– Я хотел бы узнать больше о вашем языке, традициях и повседневной жизни. Согласно моим исследованиям, уйгуры являются частью большой семьи алтайских тюрков, которые в древности мигрировали в Европу и основали на Анатолийском полуострове Турцию. Сегодня Турция – самый близкий к Европе регион Азии, а уйгуры, на мой взгляд, являются самым «европейским» из всех этносов, издревле населяющих Синьцзян. Они даже изображены на фресках в пещерах Могао в Дуньхуане, что свидетельствует об их долгой истории и древней культуре. Однако я замечаю, что современная письменность сильно отличается от древней и гораздо больше напоминает арабскую. Современные уйгуры установили очень тесные отношения с Турцией, и в их языках много общего. Возможно, они изначально мигрировали в Европу, а затем вернулись в Центральную Азию после «колонизации» Анатолии?
– Возможно. Но действительно, древняя
