Югославия в огне - Ольга Ивановна Обухова

– Да, это так, – кивнул Ковалев. – Для этого нужны верующие, которые желали бы этого.

– Один из них стоит перед вами. – Он поклонился. – Александар Фотич, потомственный бондарь. Или бочар – кому как нравится. Делаю одни из лучших дубовых бочек во всей округе. Я, моя жена и двое моих взрослых сыновей хотели бы стать прихожанами новой церкви.

– Очень приятно! Значит, я не зря приехал в Приедор, – воскликнул Ковалев. – Садитесь, пожалуйста!

Мужчина уселся за стол напротив него.

– А у вас есть единомышленники – другие православные, которые хотели бы присоединиться к новой церкви?

– Открою вам маленький секрет. – Мужчина подался вперед. – Их очень много.

Он сделал быстрое движение рукой под столом, и Ковалев почувствовал, как в его правую ногу уперся ствол пистолета.

– Сейчас ты с ними встретишься, грязная усташская тварь. – Глаза мужчины сверкали ненавистью. – Одно лишнее движение – и я прикончу тебя на месте.

Официант в два прыжка подбежал к двери конобы и запер ее, дополнительно накинув тяжелый деревянный засов. После этого он приблизился к Ковалеву сзади и накинул ему на голову мешок из темной плотной ткани. Петру стало тяжело дышать, и он закашлялся. Сильные руки подхватили его и поставили на ноги, а затем потащили к заднему выходу из конобы и вывели во внутренний двор. Там Ковалева закинули в телегу и быстро связали ему руки и ноги – так туго, что он едва мог пошевелиться. Затем его закидали сверху сеном, и телега помчалась вперед, подпрыгивая на ухабах неровной мостовой.

«Не на этой ли телеге меня привезли вчера в город?» – подумал разведчик.

Через какое-то время дребезжание колес об асфальт и брусчатку прекратилось, телега покатилась мягче, почти неслышно – видно, свернула на грунтовую дорогу. Потом ее движение замедлилось, и Петр услышал нетерпеливые крики погонщика: «Н-но!» Похоже, теперь они поднимались куда-то в гору, и лошади стало тяжело. Кончилось все дело тем, что погонщик спрыгнул с телеги и пошел рядом, держа лошадь за уздцы. Телегу теперь все время шатало – похоже, ей приходилось переезжать корни деревьев и ямы. Стало как будто прохладнее – очевидно, они и впрямь ехали через густой лес. Затем телега остановилась, кто-то расчистил сено, с головой прикрывавшее Ковалева, и развязал ему ноги. Его столкнули с телеги и поставили ногами на землю, после чего стянули с головы мешок. От неожиданности Ковалев зажмурился – свет показался ему слишком ярким, хотя мгновение спустя он понял, что стоит в каком-то сумрачном лесу. Сухой лист слетел вниз, коснулся сухим шершавым взмахом его щеки и косо спланировал на землю.

– Считай, что собралась твоя паства, – недобро усмехнулся широкоплечий мужчина в шляпе, который подсел к Ковалеву в конобе Пашича. – Как я и обещал.

Рядом с телегой, на которой везли Ковалева, стоял ее хозяин – старый крестьянин. Именно он накануне и привез Петра в город. Значит, Ковалев не ошибся. Только лошадь сменили – вместо вчерашней понурой кобылы в телегу был впряжен молодой темно-гнедой жеребец. Чуть дальше стояли двое мужчин в обычных гражданских пальто со старыми карабинами.

– Вы – партизаны?

– Какой догадливый! – расплылся в широкой улыбке тот, кто помоложе.

– Когда я ехал в Приедор, меня уверяли, что это место свободно от партизан.

– Ты ошибся, как видишь. Послушай… – Мужчина в широкополой шляпе вплотную приблизился к Ковалеву и пытливо заглянул ему в глаза. – Если б ты был обычным рядовым усташом, то давно бы валялся в канаве с простреленной головой и мы бы про тебя уже забыли. Но ты нам можешь пригодиться, поскольку такого, как ты, священника можно попробовать обменять на кого-то из наших товарищей, спрятанных в усташских застенках. Поэтому мы повезем тебя дальше – туда, где тебя можно посадить под надежный замок и готовить к обмену. Будешь вести себя хорошо – доедешь до этого места живым. Вздумаешь брыкаться, хитрить или попытаешься убежать – моя пуля остановит тебя раз и навсегда. Усвоил? – Он вытащил пистолет и выразительно помахал им перед носом Петра Ковалева.

– Яснее не скажешь.

– Ты думаешь, это шутки? – рассвирепел мужчина. – А хочешь, я сразу прострелю тебе ноги или руку, чтобы ты понял, что я говорю серьезно?

– Я вовсе не собирался шутить. – Ковалев почувствовал, как на лбу у него выступили капельки пота. А вдруг этот дурак действительно выстрелит, и вся операция пойдет насмарку? – Я буду вести себя в точности так, как вы сказали. Клянусь Иисусом!

– Вот так-то лучше. – Мужчина в широкополой шляпе внимательно осмотрел его. – Везти тебя дальше в телеге, как какого-нибудь Павелича, мы не сможем, так что придется тебе идти пешком, вместе с нами. Чтобы ты не грохнулся, зацепившись о корень либо о ветку, я развяжу тебя. Но в последний раз предупреждаю: шаг в сторону – и ты труп!

Он развязал Ковалева, и тот принялся, морщась, растирать уже порядком затекшие руки. Левая рука как будто вообще онемела, но разведчик знал, что все это – временно, чувствительность быстро восстановится.

– Вперед! И гляди себе под ноги, – услышал он.

Когда поздней ночью они наконец остановились на привал, партизан в широкополой шляпе развел костер, а его напарник, достав из заплечного мешка краюху хлеба, ловко надел его на тонкую веточку и принялся обжаривать, чтобы хлеб стал теплым.

– Не боитесь, что нас заметят? – Ковалев показал глазами на небо.

– Немцы здесь не летают, – самоуверенно бросил партизан.

– А хорваты или итальянцы? Не стоит недооценивать хорватскую авиацию… Один капитан Владимир Крен чего стоит. Из-за того, что он перелетел на своем самолете в Грац еще до начала немецкого вторжения в Югославию и выдал немцам все коды и аэродромы югославских ВВС, они не смогли оказать достойного сопротивления и потерпели сокрушительное поражение. А созданная им хорватская эскадрилья так воюет на Восточном фронте, что ее ставят в пример даже германским асам. И над партизанскими районами, я слышал, летчики Крена тоже летают.

– Что-то ты слишком много знаешь, священник. Будешь болтать – останешься без еды. Не выводи меня из себя! А не то я снова свяжу тебя и заткну рот кляпом!

Из непроглядной темноты леса раздался протяжный свист. Партизан в шляпе встрепенулся. Свист послышался снова – на этот раз его тональность была другой.

Партизан с облегчением улыбнулся и выкрикнул пароль:

– Бранковина!

Послышался хруст веток, и из леса вышли двое мужчин с винтовками за спиной и с пилотками-титовками на головах. Один был рослый сухощавый человек с заметным глубоким шрамом на