История гарема - Джеймс Клуг
«Возьмем гарем. Это был самый суггестивный[119] институт, созданный византийским гением для утверждения в повседневной жизни физического и духовного превосходства мужчины над женщиной, – говорил он.
Эмансипация женщин – самая чудовищная, бессмысленная и мазохистская концепция мужского разума, которую когда-либо видела социология. Это отречение от абсолютного превосходства мужчины над женщиной, превосходства, сотворенного природой, которое наши предки, находившиеся ближе, чем мы, к природе, почитавшейся ими, уважали и бережно хранили в течение веков.
Гарем мусульманина был языческим святилищем этой изумительной мудрости, сохранившимся в неприкосновенности многие века. Это был институт, который позволял мужчине не только сохранять свое превосходство над женщиной, существом низшего порядка в интеллектуальном и биологическом смысле, человеческим субпродуктом с любой точки зрения, но и ограничивать сферу деятельности женщины ее главной обязанностью, состоявшей в том, чтобы улучшать демографическую ситуацию.
Когда каждый мужчина имел по меньшей мере дюжину жен, он мог в течение своей жизни стать отцом как минимум десяти сыновей. Максимальный же показатель, который при желании можно было и превзойти, составил в случае Мурада III сто двадцать сыновей. А если, что еще лучше, мужчина имел право обладать неограниченным количеством жен, он мог стать отцом трехсот сыновей, подобно геркулесовым патриархам с их длиннейшими бородами, о которых повествует Священное Писание, и индийскому царю-воину Кришне[120], который, как говорится в «Махабхарате»[121], имел шестнадцать тысяч жен и 64 000 сыновей, население целого города.
Кроме того, гаремная система почти полностью исключала адюльтер. Вы наверняка согласитесь, что мужчина, в распоряжении которого находится дюжина жен, вряд ли будет посматривать на других женщин с вожделением. И сам он тоже никогда не мог оказаться в положении обманутого мужа, так как жены его собственного гарема жили под надежной охраной. Они находились за массивной дверью, золотой ключ от которой хранился согласно традиции у старшей жены, ни на секунду не ослаблявшей бдительность. Существовало и еще одно сдерживающее средство, то ли символическое, то ли реальное, – плетка, которой был вооружен страж-евнух. Посему гарем способствовал поддержанию нравственности на должном уровне, и ни одной женщине даже в голову не могло прийти устроить сцену ревности, если дело касалось ее мужа, ибо уважение к нему со стороны его жен лишь возрастало с увеличением их количества.
Помимо прочих благ, гарем уничтожает такие достойные сожаления явления, как «одиночное блаженство» старых дев и безбрачие холостяков, кроме того, – добавляет «американский художник», от лица которого ведется повествование, – он ликвидирует незаслуженное ограничение мужчины «в его правах и обязанностях относительно своего естества.
И не воображайте, – продолжает он, – что содержание гарема ляжет на плечи мужчины невыносимым финансовым бременем. Легче содержать семь порабощенных женщин, у которых нет совершенно никаких амбиций, чем одну современную женщину, которая утверждает, что она сама себя содержит!
Если бы все народы мира внедрили у себя гаремную систему, каждый мужчина мог посвятить себя работе, которая более соответствовала его природным способностям и достоинству, в то время как жены под его руководством не имели бы причин для ревности и не стремились бы к материальной независимости, но посвящали бы себя целиком своим обязанностям в домашней сфере, окруженные детьми и своими молодыми горничными и нянями.
Я был бы самым ярым сторонником современного прогресса, если бы он держал женщин замурованными в пределах приятных стен гарема и поощрял их трудиться там с энтузиазмом, доходящим до безумного, самоотверженного экстаза. Такой экстаз в конкретных пределах был бы достижим в каждом доме, ибо именно так следует интерпретировать слово «гарем»: фабрика, работа которой посвящена подлинным интересам му жчины и цивилизации.
Если бы у Ататюрка был гарем – как всем известно, он развелся с женой, а затем стал гомосексуалистом, – многие женщины оросили бы его подушки жемчужинами своих слез, окружив его на смертном одре ореолом сентиментального величия. Однако он умер в одиночестве».
Читатели настоящей работы, которая уже подходит к концу, к этому времени сами смогут определить ложные утверждения, заблуждения и прочие очаровательные нелепости, содержащиеся в этом блестящем пустозвонстве «американского художника». И вряд ли следует подозревать синьора Оливеро в том, что он устами последнего серьезно выражает свои собственные взгляды. Разумеется, мимо их внимания не пройдут и те высказывания «художника», в которых содержатся истина и здравый смысл, а также эпиграммы и риторика. Мягко говоря, он нарочито допускает преувеличения при аргументации своей точки зрения. Однако было время, когда во всем мире существовала подобная ситуация, и даже в наши дни она продолжает существовать в некоторых его частях.
Тем не менее в Азии и Африке так же, как и на Западе, положение изменилось к лучшему. И эти перемены отрицательно сказались на сохранении обычая в области отношений между полами, который способствовал сохранению физического здоровья, обретению душевного покоя и даже имел такие моральные преимущества, как культивирование мужской гордости и независимости, глубокое уважение и почитание женщинами своих мужчин, множество детей и серьезные домашние заботы.
Многие политики и социологи утверждают, что полигамные отношения способствуют высокой рождаемости – фактор, имеющий огромное и в некоторых случаях жизненно важное значение для многих государств, особенно для высокоорганизованных и самодостаточных. Гарем также обеспечивал развитие у представителей обоих полов тех приятных черт характера, которые часто отсутствуют или находятся в зачаточном состоянии в тех случаях, когда мужчины и женщины общаются между собой свободно, без каких-либо ограничений, например естественного уважения мужчины к тайнам женского очарования и естественного уважения женщины к таинственной коммерческой или интеллектуальной деятельности мужчины.
Кроме того, те античные общества, в которых полы если и общались, то исключительно с целью воспроизводства себе подобных, например греческое или китайское, являлись очень благоприятной средой не только для развития более уравновешенных и гармоничных характеров как у мужчин, так и у женщин – как умиляют образы тех языческих жен и матерей, которые оживают перед нами при чтении литературы, посвященной тому времени, – но и для существования философской и художественной литературы на очень высоком уровне, причем некоторые авторитетные западные ученые считают, что эти творения, безусловно, превосходят аналогичные достижения христианского мира.
Однако все эти аргументы в пользу гарема во многом теряют свою силу, когда мы вспомним (с милостивого разрешения «американского художника»), что лишь совсем крошечное меньшинство в любом государстве в любой период истории нашей планеты могло позволить себе владеть ими и содержать их в должном порядке. Подавляющее же большинство населения никогда не могло внедрить полигамные отношения в том масштабе, когда начинают проявляться их разносторонние преимущества и достоинства. Весьма маловероятно, что
