Империя Рюриковичей (V-XVI вв.). Русская экспансия - Сергей Владимирович Максимов
Парадоксально, но факт: воюя за Новгород и находясь у него на службе, Александр предпринимал все возможное, чтобы уничтожить его независимость и подчинить Владимирскому княжеству710.
Новгородские бояре долго вспоминали лютые несчастья, пережитые за шестнадцать лет (1236–1252) Александрова правления. Князь Александр все делал не так, как хотелось Новгороду. Даже сторонники побаивались крутизны его характера.
Все годы своего новгородского «служения» он потратил на разрушительные для основ республики эксперименты. Он был одним из первых и, без сомнения, самым ярким из владимирских князей, показавшим Новгороду истинные цели Ярославичей. Именно его буйства и развязанный террор заставили республику вернуться к краткосрочному найму князей.
При заключении договоров с родственниками и потомками Александра новгородские бояре чуть ли не впадали в кому от кошмарных воспоминаний. Одному из них они говорили: «А что, княже, брат твой Александр делал насилие на Новгороде, а то ся, княже, отступи»711. И даже через семьдесят лет после кончины благоверного князя-победителя уже его внуку новгородцы все еще напоминали: «А што будеть дед твой сильно деял… того ти не деяти»712.
Защитник Новгорода: Александр Ярославич Невский против Литвы, шведов и Ливонского ордена
Как бы то ни было, новгородские бояре нуждались в военном руководителе, способном бить любого врага. Ярослав, став великим князем, забросил военную практику и передоверил северо-западное направление сыну Александру. Таким образом, Новгород и Псков превратились в объект его постоянной опеки.
В отличие от таких значимых фигур новгородского колониализма, как Мстислав Удатный или его отец Мстислав Храбрый, воевавших с новгородскими врагами, князь Александр Невский в основном отбивался от чужих атак. Собственных походов при нем Новгород почти не совершал, и к этому имелась серьезная причина.
Литва, окрепшая при князе Миндаугасе и его потомках, превратилась тогда в реальную угрозу для республики. Начиная с 1238 г. «молодые волки» Миндовга (настоящие «литовские варяги») бесконечно терроризировали Полоцкое, Туровское, Пинское княжества и периодически собирали контрибуцию с пограничных районов Новгородской земли. Свои истинные таланты военного стратега и полководца Александр Невский проявил, отражая литовскую агрессию в земли Новгорода.
Удачным эпизодом в военной карьере князя Александра явилось сражение с крупным отрядом шведов, мурман и финнов713, явившихся, чтобы заявить права на Карелию и, может быть, защитить Финляндию714от новгородских притеснений.
Речь идет о всем известной битве на Неве 1240 года.
Новгородское летописание утверждает, что шведы стремились завоевать всю Новгородскую землю715. Однако все было не так. Для решения столь грандиозной задачи им потребовались бы гораздо большие силы, чем те, с которыми шведы высадились в устье Невы.
Да и князю Александру не удалось бы разгромить иноземное войско в первой же стычке, будь оно так велико, как этого требовала поставленная задача. В отряде Невского, собиравшегося второпях, кроме малой дружины были только немногочисленные новгородцы и ладожане. Сотня-две-три, не больше.
О скромном масштабе сражения свидетельствуют потери новгородцев. Летопись называет в числе убитых двадцать человек. Жертвы со стороны противника новгородским летописцем сильно преувеличены. По новгородским летописям, шведы – почему-то действовавшие без своих союзников мурман и финнов – потеряли в битве воеводу, епископа и столько знатных рыцарей, что их телами заполнили два крупных морских корабля, отплывших на родину716.
В принципе, даже в такую сказочную историю можно было бы поверить, имей она подтверждение в других источниках. К сожалению, этих подтверждений нет. Древнейшая шведская «Хроника Эрика» умалчивает о Невской битве, словно ее никогда не бывало. Не рассказывается в «Хронике» и об убитом епископе Спиридоне. (Все крупные церковные деятели Швеции того времени благополучно пережили 1240 год.)
Словом, боестолкновение, случившееся в устье Ижоры 15 июля 1240 г. – если это не вымысел, – раздуто апологетикой Александра Невского сверх всякой меры.
На самом же деле в устье Ижоры новгородцы вместе с их князем приняли участие в давнем, вялотекущем споре со шведами за ингерманландские колонии. Конфликт враждующих цивилизаций717, как об этом довольно часто пытаются писать и говорить, здесь отсутствовал. Новгород просто защищал свои колониальные владения от захвата.
Тевтонская опасность: хроника событий
Примерно в то время, когда Александр Ярославич зарабатывал в устье Ижоры славу Александра «Невского», произошла катастрофа в Пскове.
На театр событий вышли тогда западные противники Новгорода – немцы и южные эсты: юрьевская чудь, «медвежанцы» и «вельядцы». Началось с того, что псковский князь Ярослав Владимирович переметнулся к Тевтонскому ордену.
Вместе с тевтонами и чудью он сначала завладел Изборском, потом разгромил псковскую рать, шедшую ему навстречу, и осадил Псков. Русский князь, тевтоны и южные эсты начали грабить Псковщину; запылали богатые посады и церкви, разоренными были многие окрестные села718.
Здесь бы и проявиться патриотическому чувству Александра Невского. Удивительно, но, сидя в Новгороде, он не выказал ни малейшего интереса к этим событиям, словно Псков и его судьба были для него чем-то совершенно посторонним.
Псков вполне мог бы сопротивляться агрессору, но его посадник Твердила вступил с бывшим князем в сговор и сдал ему город.
Армия тевтонов, католики-эсты и дружина Ярослава Владимировича с развернутыми знаменами торжественно проследовали в псковский кремль. Тевтоны на ближайшие полтора года получили военно-политический контроль над ресурсами всего Псковского края. Ну а Новгород временно потерял сателлита и союзника, без которого не мог надежно защищать свои юго-западные границы. Немцы вплотную приблизились к западным новгородским уездам и начали их грабить.
В этом деле им охотно помогала антиновгородски настроенная часть псковичей719.
Вернуть Псков в свою политическую орбиту было важно для всего Новгорода кроме одного человека, и этим человеком был князь Александр Невский. В 1240 г., как раз после невской баталии, Александр вдрызг рассорился («роспревъся») с новгородцами и в гневе ускакал от них в Переславль вместе с матерью, женой, дружиной и всей военной администрацией720.
Как только Новгород остался без князя, немцы и их союзники эсты вторглись в Водскую пятину (пошли «на Водь»)721. Это случилось зимой 1240 года. Затем они захватили Копорье, начали брать с него дань и учинили свой погост; потом обосновались в городе Тесов и, кажется, захватили Лугу и Саблю. Момент крайнего беспокойства наступил, когда вражеские отряды появились в 30 км от Новгорода, свободно разгуливая и побивая новгородских «гостей»722.
Тогда влияние «русской» партии в Новгороде резко пошло в гору, и под ее нажимом новгородцы взмолились перед Ярославом назначить им в князья сына Андрея.
Медлить было нельзя. Пока шли переговоры, в Новгород потянулись грабительские шайки из Литвы, Ливонии и «Чюди». В считанные дни
