Экономика Российской империи, которая стала фундаментом экономики СССР - Виктория Рустамовна Янтурина
Как с этим обстояли дела у Германии? Вообще, на нехватку пороха жаловалась любая воюющая сторона, однако различен был масштаб дефицита. Германия произвела в течение войны 350 тыс. тонн пороха, Франция – 320 тыс., Англия – 430 тыс.[150]
Производство взрывчатки в предвоенное время осуществлялось на двух казенных (уже знакомый нам Охтинский пороховой, а также Самарский завод взрывчатых веществ) и одном частном (все тот же Шлиссельбургский) заводах. Основным видом взрывчатки до войны являлся тротил. Максимальная годовая производительность двух казенных заводов составляла по тротилу 75 тыс. пудов; Шлиссельбургский был мощнее и выпускал 80 тыс. пудов. Охтинский завод также изготавливал капсюли и необходимую для них пикриновую кислоту.
Война потребовала огромного увеличения производства (например, в 1916 г. годовая потребность во взрывчатых веществах определялась уже в 15 млн пудов). Выпуск продукции существующих заводов хоть и удалось разогнать, но явно недостаточно (за 1915–1916 гг. от русской промышленности поступило 2,56 млн пудов тротила, пикриновой кислоты, аммонала и некоторых других видов взрывчатки). Практически столько же за это время поступило из-за границы – 2,58 млн пудов. Постройка третьего казенного завода в Нижнем Новгороде, предпринятая в 1915 г., так и не была завершена к 1918 г. Строительство четвертого, запланированное в Уфе, не началось вообще. В довершение всего на Охтинском заводе в апреле 1915 г. произошел грандиозный взрыв, до конца года парализовавший тротиловое производство[151], [152].
В итоге мы наблюдаем не самую приятную картину, ведь озвученная выше цифра российского выпуска взрывчатки за два года (2,56 млн пудов) равна 41 тыс. тонн. В то время как иные воюющие страны давали следующие показатели: Германия – 950 тыс. тонн, Франция – 700 тыс. тонн, Англия – 650 тыс. тонн[153].
И наконец, химическая промышленность. Изготовление пороха и взрывчатки тормозилось нехваткой сырья (серной и азотной кислот, толуола, бензола и иных исходников), ароматических соединений (фенол, нафталин и т. д.) и прочими причинами. Химзаводов было много (а к тому же свои химпроизводства имелись и на военных заводах, например, казенные пороховые заводы располагали собственными производствами серной и азотной кислот), но мощность их была недостаточна. К тому же серьезно сказалась потеря Польского промышленного района и прибалтийских губерний с их развитой химической отраслью. Так, после Великого отступления полное напряжение 33 оставшихся сернокислотных заводов позволяло производить в месяц лишь 700 тыс. пудов серной кислоты вместо 1,25 млн пудов до войны. Этот объем был катастрофически мал. Экстренные меры позволили нарастить ежемесячное изготовление до 2,5 млн пудов, но не хватало и этого.
Азотная кислота до ПМВ вырабатывалась на 35 заводах, а их годовой выпуск достигал порядка 650 тыс. пудов. Сырье на азотнокислых производствах было импортное: ежегодно ввозилось 3 млн пудов чилийской селитры (напомним, что исходный способ получения азотной кислоты – это обработка селитры серной кислотой). Начало войны осложнило импорт селитры, что заставило начать выработку синтетического аммиака (альтернативный способ получения азотной кислоты – это окисление аммиака).
Толуол до войны выпускался в незначительном количестве, дефицит покрывался импортом из Германии. С началом военных действий закономерно пришлось наращивать собственное производство. В итоге годовая выработка толуола выросла с 1000 пудов в 1913 г. до 293,9 тыс. пудов в 1916 г. Патриотически настроенные граждане, опять же, расскажут вам о его трехкратном росте, но и этого было недостаточно для того, чтобы в полном объеме удовлетворить потребность заводов взрывчатых веществ.
Примерно такие же масштабы роста показывали во время войны бензольное, фенольное и нафталинное производства, тоже необходимые для изготовления взрывчатки. Выработка бензола на рудниках Донбасса увеличилась: сырого – с 5,5 тыс. пудов в 1913 г. до 1,56 млн пудов в 1918 г.; чистого – с 1,8 тыс. пудов в 1913 г. до 574 тыс. пудов в 1918 г. (Из бензола можно получать толуол, а вырабатывался он первоначально путем коксования каменного угля.) Фенол, в довоенное время вовсе не производившийся, в 1916 г. было получен в количестве 6,4 тыс. пудов. (Обработка фенола азотной кислотой дает пикриновую кислоту.) А нафталина, которого в 1913 г. было изготовлено 7 тыс. пудов, к концу войны выпускалось 275 тыс. пудов. (Нафталин, известный прежде всего как средство предохранения одежды от моли, имеет куда более грозное применение – его производные под общим названием «динитронафталин» являются компонентами взрывчатых смесей.)
Наконец, в России в период ПМВ с нуля развернулось и изготовление средств химической войны: сжиженного хлора, фосгена, хлорпикрина, брома. Это дало вполне практический эффект. Хотя газовые атаки больше ассоциируются с Западным фронтом и германской армией, но и русские войска с лета 1916 г. неоднократно к ним прибегали.
Тем не менее, несмотря на продолжающиеся успехи российской химической промышленности, отправная база по-прежнему была слишком низкой. Поэтому за время войны было импортировано 361 700 тонн (не пудов!) различных химических продуктов, необходимых для изготовления взрывчатых веществ и боевых газов[154].
8.4. Новые виды военной техники
Теперь скажем несколько слов об автомобилестроении и авиастроении. Несколько – потому что, как вы, возможно, помните из главы 3, сказать на эти темы применительно к царской России можно весьма немногое.
Автомобилестроение. Как уже ранее отмечалось, единственным имеющим какое-то значение предприятием отрасли был Русско-Балтийский завод в Риге, а по состоянию на 1914 г. – единственным вообще, причем после локаута ноября 1913 г. в автомобильном отделе завода числилось всего 85 рабочих[155].
Потому неудивительно, что выпуск российских автомобилей исчислялся лишь сотнями экземпляров. Данные, по которым в 1910–1915 гг. РБЗ произвел 451 автомобиль, мы уже приводили. А сейчас отметим также и другие сведения, согласно которым его производство в 1909–1918 гг. составило 623 экземпляра[156]. Уточним, что в 1915 г. завод был эвакуирован из Риги, автомобильная его часть переехала в Москву и возобновила работу лишь в июле 1917 г.
Подготовить какое-то иное автопроизводство в ходе войны не вышло, хотя некоторые попытки предпринимались. Например, в 1916 г. правительство задумало организовать шесть автомобильных частных заводов. Из шести был запущен только один – завод АМО в Москве (будущий ЗИЛ). А взамен полноценного автопроизводства там была запущена отверточная сборка итальянских грузовиков «Фиат», коих до 1919 г. собрали 1319 штук[157].
Что касается фронта, то к началу войны армия имела 418 грузовых и 259 легковых машин, которые были сведены в пять автомобильных рот, шесть команд и учебную автомобильную роту. Уже в военное время дополнительно будет сформировано еще несколько автомобильных частей того же масштаба – понятно, неспособных удовлетворить потребности многомиллионной армии. При официальном определении этой потребности весной 1915 г. армия выдвинула требование получить к 1 июня 1916 г. 24 526 автомобилей всех видов. Поэтому вновь пришлось обратиться к импорту. До ноября 1915 г. было заказано 13 272 автомобиля (очевидно, в основном за рубежом). Более
