Экономика Российской империи, которая стала фундаментом экономики СССР - Виктория Рустамовна Янтурина
Чтобы было с чем сравнивать российские достижения в артиллерийском производстве, ознакомим вас также со следующими цифрами: Германия в 1915–1918 гг. изготовила приблизительно 64 тыс. орудий, Англия – 26,4 тыс., Франция – 23,2 тыс., Австро-Венгрия – 15,9 тыс.[138] Между тем артиллерия вообще всегда имеет важнейшее значение на войне, а для Первой мировой это было верно в особенности. Именно поэтому мы говорим об артиллерии так долго.
Снаряды. А теперь вишенка на торте: мало обеспечить армию самими орудиями – точно так же войска нуждаются и в снарядах. И потребность в них по ходу войны (по мере насыщения войск орудиями и возникновения позиционных фронтов) все более возрастала. Выше мы уже упоминали, что Первая мировая опрокинула все довоенные расчеты Главного штаба по потребности снарядов. По оценке на январь 1917 г., одних только 76-мм снарядов фронт ежемесячно требовал 3,6 млн, тогда как по предвоенным расчетам ежемесячный расход должен был составлять 500 тыс. этих снарядов. Довоенная недооценка потребности в снарядах более крупных калибров оказалась еще больше[139].
Как пытались решать вопрос снарядного голода? Прежде всего, к их изготовлению были привлечены казенные, а также частные заводы (порядка двух десятков), включая Ижевский и Обуховский. Централизовать снарядное производство не вышло, однако выпуск корпусов снарядов оказался настолько выгодным, что желающих в него вовлечься было хоть отбавляй. Уточним, что тут не было никакого патриотического трепета – речь шла только об отличной прибыли. Например, Коломенский завод при основном капитале в 15 млн руб. за 1915–1916 гг. получил прибыль в 5 млн руб. Всего снаряды в войну изготавливали буквально сотни государственных и частных заводов. Раздача снарядных заказов по мелким предприятиям (а то и просто аферистам и спекулянтам) тормозила разгон по-настоящему массового производства.
Производство труб и взрывателей рассматривать отдельно мы не будем, но скажем, что эти элементы технологически более сложны, чем корпуса, а также требовали специализированного производства и рабочих, обладающих особой квалификацией. Потому что эти элементы артиллерийского выстрела тормозили выпуск снарядов в целом. Для решения этой проблемы приходилось сверхэксплуатировать персонал: отечественные заводы изготовили за войну 42,8 млн трубок и 27,1 млн взрывателей. Импортировано было 8,4 млн трубок и 8,2 млн взрывателей[140].
За 1914–1917 гг. русские заводы сумели произвести, по разным данным, 58 или 65 млн снарядов[141], [142]. Наибольший вклад в эту цифру внесли группа Путиловского завода (около 14 млн снарядов) и организованная ГАУ так называемая группа Ванкова (более 14 млн снарядов), состоявшая из многих десятков казенных и частных предприятий. Последняя, в отличие от Путиловского завода, производившего все виды снарядов, специализировалась на легких снарядах как более простых в изготовлении. Однако годовая их потребность составляла около 50 млн штук. Как обычно, помогал импорт: иностранных снарядов в Россию прибыло около 13 млн. Как обычно, помогал недостаточно: заказано было 56 млн (то есть фактически было получено менее 25 % заказа).
В итоге в артиллерии на протяжении всей ПМВ ощущалась острая нехватка боеприпасов. Ведущие же участники военных действий быстро справились со снарядной нехваткой и тратили снаряды, не скупясь. В итоге Германия всего израсходовала за войну порядка 285 млн снарядов, Англия – 170 млн только на Западном фронте, а Франция – 163 млн одних только легких 75-мм снарядов. Более того, в их производстве Россию превзошли даже Австро-Венгрия и Италия (80 и 70 млн полностью готовых снарядов соответственно)[143].
Химия и взрывчатые вещества. Для экономии рассмотрим их в рамках одного пункта в разрезе артиллерийского обзора. Закономерно, что без химических производств пороха и взрывчатки не будет, а без них не будет артиллерийских снарядов. Напомним: несмотря на то, что порох тоже взрывчатое вещество, тем не менее он уже полтора столетия используется в качестве метательного средства (энергия его взрыва используется, чтобы отправить в полет пулю или снаряд). Под «взрывчаткой» же обычно подразумеваются бризантные либо инициирующие взрывчатые вещества. Бризантные обладают высокой дробящей способностью (они необходимы, чтобы разорвать на куски снаряд или другую оболочку, в которую они помещены). Инициирующие же еще и нестабильны (реакция взрыва начинается от легкого удара или иного слабого воздействия) и используются в капсюлях для поджигания пороха или в детонаторах для подрыва бризантного вещества в снаряде.
В рамках первой главы мы замечали, что российская химическая промышленность производила исходное сырье и ряд полупродуктов и развивалась перед войной значительными темпами, так как иные растущие отрасли предъявляли спрос на ее продукцию. Но действительную потребность продемонстрировала ПМВ. И здесь отставание отечественной химической отрасли от экономических более развитых стран показалось во всей красе. Впрочем, закономерно, что армия до войны обращала мало внимания на реальное воздействие того или иного боеприпаса на цель, поэтому, естественно, не интересовалась улучшением всякой взрывчатой продукции[144], [145].
Производство бездымного пороха перед войной осуществлялось на трех казенных заводах: Охтинском, Казанском и Шостенском (имеется в виду предприятие в городе Шостка – старая форма прилагательного от него звучит сегодня не слишком узнаваемо). Оно шло ни шатко ни валко, например, в 1913 г. годовое совокупное производство всех видов пороха составило 225 тыс. пудов. Однако и эта достаточно скромная цифра, не удовлетворявшая Главный штаб, была близка к предельной мощности заводов (250 тыс. пудов). Охтинский завод как серьезный производитель доживал свои дни и готовился к преобразованию в небольшое опытное предприятие. Бездымный порох также изготавливал частный Шлиссельбургский завод, но данных о предвоенном производстве на нем не нашлось[146], [147].
После начала войны стало понятно, что имеющихся пороховых мощностей абсолютно недостаточно. Экстренное расширение всех казенных предприятий дало на пределе усилий 739 тыс. пудов пороха в 1916 г. Шлиссельбургский завод выдал в этом году еще 247 тыс. пудов. Кроме того, в 1917 г. заработал новый Тамбовский пороховой завод, начатый постройкой в июне 1914 г. Нехватка пороха принудила в 1916 г. начать строить и пятый казенный завод, в Самаре, но из этого уже ничего не получилось до 1918 г. Наконец, небольшой вклад вносили некоторые другие частные предприятия, но из них лишь одно немного помогало с бездымным порохом, остальные же выпускали устаревший дымный. Между тем только годовая потребность в порохе оценивалась осенью 1916 г. в 7,5 млн пудов – против примерно 1 млн реально произведенного в этом лучшем для порохового производства году.
Данные за войну несколько отличаются от источника к источнику, но в целом можно сказать, что отечественные предприятия изготовили примерно от 2 до 2,2 млн пудов бездымного пороха (то есть от 32 до 35,2 тыс. тонн). Обращение к импорту в данном случае лишь сглаживало катастрофу – выполненные зарубежные заказы дали России еще 3,2 млн пудов пороха. Таким образом, пороховая проблема во время Первой мировой стояла перед Россией еще
