Империя Рюриковичей (V-XVI вв.). Русская экспансия - Сергей Владимирович Максимов
Этот период можно было бы выпустить из поля зрения, если бы к нему не относился характерный для московской власти эпизод, показывающий ее глубочайшее презрение к жителям окраин.
В 1438 г. царь Большой орды и будущий основатель Казанского царства Улу-Мухаммед с небольшим войском занял русский город Белев и спрятался в нем от своего брата Кичи-Ахмета.
Василий II послал освобождать захваченный город Дмитрия Шемяку, Василий Красного, «прочих князей множество и с ними многочисленные полки». Огромная русская армия вступила в пределы Белевской волости и начала разорять русские же – белевские – земли. Как писал летописец: «все пограбиша у своего же православного христианства и мучаху людей из добытка, и животину, биющу, назад себе отсылаху, и неподобнаа и сквернаа деяху»1236.
Какая была в том необходимость, чтобы русские солдаты грабили и истязали таких же, как они, православных христиан? И почему князья-военачальники не остановили и не покарали преступников и мародеров? Ведь пограничный Белев случайно оказался в поле зрения москвичей. Это был не Галич или Вятка с их жесткой антимосковской позицией. Тем не менее княжеским мозгам не достало ума понять то, что с такой ясностью понимал русский летописец, осуждая зверские преступления москвичей.
Этот эпизод – один из многих в истории московского экспансионизма. Москва строила вокруг себя империю, и это строительство было густо замешано на крови, слезах и человеческих страданиях. Московским князьям не было разницы, на кого нападать, кого наказывать и кого приводить в повиновение. Московское княжество не являлось этническим государством, созданным великороссами для великороссов, что можно было бы как-то понять и оправдать. Москва узурпировала власть в соседних землях и насаждала в них военный и административный произвол. Не случайно Русский Север так активно поддерживал борьбу своих князей против московского засилья.
Василий Темный, Улу-Мухаммед и Дмитрий Шемяка – круг противоречий
Осенью 1442 г. Василий II решил покончить с Дмитрием Шемякой. Правду, видно, говорили те, кто подозревал в великом князе мелкого и мстительного человека.
Как сказано в летописи, Василий «взверже нелюбовь на князя Дмитрия Юрьевича Шемяку и поиде на него к Угличу». Шемяка убежал от опасности в Бежецкий Верх, отсиделся в этой новгородской вотчине и через некоторое время сумел выпросить у Василия II прощения1237, хотя и не чувствовал себя виноватым.
Нельзя исключать, что действия Василия были вызваны его ревностью к Шемяке, которого, в отличие от московского князя, очень любили на севере Руси1238. Василий II был обделен талантами государственного деятеля, но амбиции гордеца и завистника у него несомненно имелись. Желая подражать своему отцу, он видел себя единственным русским князем, достойным всеобщей любви и почитания. Шемяка мешал ему играть эту роль, хотя очень старался держаться в тени и быть незаметным. С другой стороны, в Москве опасались начала новых выступлений северян, которых Шемяка, теоретически, мог возглавить.
Татарское пленение Василия II
Размирие Василия II с Шемякой вскоре получило неожиданное продолжение.
В 1445 г. татары Улу-Мухаммеда заняли Нижний Новгород. Василий II послал против них своих сыновей, а сам встал под Суздалем ждать подкрепления. Неожиданно татар заметили переходящими Нерль, и Василий II решил атаковать их с силами в полторы тысячи человек. Согласно летописи, он мужественно бился с врагами, так что попал в плен весь израненный1239. (Редкий случай для столь трусливого человека!) Дмитрий Шемяка от участия в сражении уклонился и не стал поддерживать великого князя1240. Василий II попал в плен 7 июля, а 14 июля вся Москва сгорела в огромном пожаре. В страшном огне погибло множество людей, купцов и товаров, так как город ожидал нападения и был переполнен жителями обширной московской округи1241.
Государство осталось без руководителя, однако летом 1446 г. Улу-Мухаммед совершил неожиданный поступок и выпустил Василия II на свободу. Курмышское сидение великого князя – а Василий II содержался на Волге в Курмыше – продлилось около года.
Этого хватило, чтобы Шемяка начал действовать. Ставки сильно возросли, когда казанский царь вступил с ним в переговоры за спиной Василия II. Шемяка решил, что это знак судьбы. Он направил к Улу-Мухаммеду верных людей, предлагая навеки удержать великого князя в плену («чтобы великому князю не выйти на великое княжение»).
Но в последний момент сделка с Казанью сорвалась.
Улу-Мухаммед даровал Василию свободу и взял с него слово заплатить выкуп такой величины, какую князь сам пожелает за себя назначить. Василий II немедленно согласился и вскоре уже сидел в Переславле в кругу семьи и верных ему бояр.
Шемяке пришлось свернуть тайные переговоры и от греха подальше укрыться в Угличе1242. Мечта о триумфе превратилась в тягостное ожидание кары за государственную измену. Но Шемяка не стал безропотно ждать расплаты, и в этом ему невольно помог казанский царь.
Московский переворот и ослепление Василия II
Нетипичный для средневековья жест Улу-Мухаммеда был воспринят на Руси с подозрением. Казалось невозможным, чтобы Василий II был отпущен просто так, без залога, за выкуп будущих лет.
Шемяка воспользовался всеобщим недоумением. В тайных письмах он убедил князей в том, что Улу-Мухаммед задумал стать царем над русскими землями, а Василия II, согласно их уговору, посадить на княжение в Тверь.
Эти измышления показались правдивыми для подозрительного русского ума. Новости, последовавшие за ними, только подлили масла в огонь. Василий II прибыл домой в сопровождении целой свиты казанских мурз и князей. В новгородском летописании говорится, что татар в его свите было пятьсот человек. Каждый из них получил в награду золото, серебро, доспехи, порты и лошадей, обещанных в Курмыше.
Еще большее уныние воцарилось в Московском государстве, когда узнали сумму татарского выкупа – Василий II обязался дать за себя 200 тысяч полновесных рублей. Сумма немыслимая по тем временам! Были и другие обещания Улу-Мухаммеду1243, возмутившие людей, к какому бы сословию они ни принадлежали.
Шемяка не угадал замыслов казанского царя, зато добился своей цели. Иван можайский, Борис тверской, другие князья и бояре приняли его сторону. Политический успех Шемяки подтверждается летописно: «Мнози же и от Москвы в думе с ними бяху, бояре же и гости, бе же и от чернецов в той же думе с ними»1244.
Опьяненный свободой, Василий II не подозревал, что против него плетется коварный заговор. Прозрение наступило в день, когда великий князь выехал на богомолье
