Избранные произведения драматургов Азии - Мохан Ракеш
С у л т а н И б р а х и м. Пустые слова… Выполняй мой приказ.
Ю с у ф-п а ш а. Не время сейчас. Нельзя идти!
С у л т а н И б р а х и м. Я сказал тебе — отправляйся и покори весь Крит!
Ю с у ф-п а ш а. Мой падишах, Крит — это не корабль, и я не могу привести его на буксире за своей галерой. Но если вас так уж заинтересовал этот остров, может быть, вы проявите немного интереса и к тем людям, которые должны его завоевать? Мои воины подолгу голодали, ели траву. Я слал в Стамбул весть за вестью, просил у державы помощи — никакого ответа! Мои солдаты, отправившиеся на осаду крепости, сами превратились там в войско, осажденное нищетой. Может быть, паша Великий везир был так занят делами гарема, что не знал об этом? Или, может быть, всеми своими силами он помогал венецианцам?..
Султан Ибрахим смотрит на Великого везира.
М е х м е д-п а ш а (заикаясь). Клевета! Чудовищная ложь!
Ю с у ф-п а ш а. А хочешь, Великий везир, я расскажу о том, сколько тысяч золотых ты получил от венецианского посла, чтобы сначала помешать походу на Крит, а затем прервать его?
М е х м е д-п а ш а. Все это ложь, мой господин! Он ревнует вас ко мне! Он метит на мое место!
С у л т а н И б р а х и м. Отдай мою печать, негодяй! Юсуф не лжет! Он говорит правду, слишком много правды…
Великий везир достает из-за пазухи печать, целует ее и протягивает султану Ибрахиму.
(Взяв печать.) Это ты клевещешь на мое сердце, негодяй. Никогда я не марал его чувством привязанности к тебе. Тебя мне навязала моя мать. Убирайся! И чтоб никогда и духа твоего не было в моем дворце!
Великий везир уходит.
(Протягивает печать Юсуфу-паше.) Возьми, Юсуф. Ты единственный, кто достоин носить ее. Ты был моим силяхтаром, человеком, самым близким моему сердцу. Потом ты стал моим военачальником, покорил для меня крепости. Будь теперь моим Великим везиром, управляй моей державой.
Ю с у ф-п а ш а. Мой падишах, это слишком большая честь для вашего раба. Такой груз мне не по силам.
С у л т а н И б р а х и м. Снесешь, Юсуф, бери.
Ю с у ф-п а ш а. Нет, мой падишах, я не могу.
С у л т а н И б р а х и м (с протянутой рукой, не зная, как поступить, раздражается). Не хочешь?
Ю с у ф-п а ш а. Нет, мой повелитель.
С у л т а н И б р а х и м. Твой отказ — словно разверзшаяся передо мной пропасть. Ты разговариваешь, Юсуф, со мной так, будто в тебя вселился дух Кара Мустафы-паши.
Ю с у ф-п а ш а. Мой падишах, еще в ранней юности я мечтал стать таким государственным мужем, каким был он. И я не забыл, что Мустафа-паша был уничтожен без всякого на то основания.
С у л т а н И б р а х и м. На то я и падишах. Я могу уничтожить кого угодно и без всякой причины!
Ю с у ф-п а ш а. Быть падишахом — это не значит беспричинно губить людей.
С у л т а н И б р а х и м. Ну и что же, Юсуф, это значит?
Ю с у ф-п а ш а. Быть падишахом — это прежде всего видеть дальше стен гарема.
С у л т а н И б р а х и м (задыхаясь от гнева, поворачивается спиной к Юсуфу-паше). Начальник стражи!
В дверях появляется н а ч а л ь н и к с т р а ж и, ждет приказания.
Ю с у ф-п а ш а (кричит). Ну, что же ты? Вели удушить и меня! Может быть, тогда станешь еще больше похож на падишаха!
С у л т а н И б р а х и м (не оборачиваясь, начальнику стражи). Торопись, стражник! Либо его голова, либо твоя!
Начальник стражи уводит Юсуфа-пашу.
(Тяжело дышит, мечется взад и вперед.) Когда мне говорят «нет», я чувствую себя снова замурованным в моей темной келье.
Тихо входит Х ю м а ш а х.
(Подходит к ней, показывает печать.) Что мне делать с этим? Кого теперь назначить Великим везиром?
Х ю м а ш а х (берет печать). Пусть мой лев не тревожит свою сладостную душу. Среди ваших рабов есть один… его зовут Ахмед-паша. Никто лучше него не справится с этим делом. Успокойтесь, придите в себя, а я отошлю печать Ахмеду-паше.
Султан Ибрахим кивает в знак согласия. Хюмашах выходит.
С у л т а н И б р а х и м (один). Юсуф, мой Юсуф, твоя смерть тесным обручем сдавила мне сердце. Сам я не могу стать разящим мечом, а убиваю тех, кто служит мечом для меня. О горе, по каким неведомым законам я поступаю? (Кричит.) Скорее ко мне главного евнуха!
Входит г л а в н ы й е в н у х, в испуге и смятении простирается на полу.
Поднять на ноги весь гарем, осветить его. Пусть в моем дворце сегодня ночью не спит ни одна душа. Созвать всех мальчишек-танцовщиков и цыганок-плясуний со всего Стамбула. Пусть течет красное как кровь вино. Пусть музыканты заглушат звучащие во мне темные голоса. Сегодняшнюю ночь мы отдадим наслаждениям. В этой великой смерти нас может утешить только великое веселье.
Занавес.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Сцена первая
Комната в летнем дворце Искендера Челеби. К ё с е м-с у л т а н и начальник корпуса янычар М у с т а ф а. Лицо Кёсем-султан закрыто черной вуалью.
К ё с е м-с у л т а н. Тысячерукое, тысяченогое безумие пляшет под музыку крушения во дворце Топкапы. Того и гляди, корабль державы канет в пучину небытия. Нужно действовать, Мустафа, не то вспыхнет мятеж!
М у с т а ф а-а г а. Мы понимаем, султанша, в какие руки попал руль управления государством. Все дальновидные начальники корпуса янычар — Бекташ, Муслихиддин, Кара Мурад — часто приходят ко мне, чтобы обсудить пути спасения. Новый Великий везир Ахмед-паша по части подхалимства далеко превзошел Мехмеда-пашу; всеми силами он потакает страстям падишаха. Возглавить наше дело должен кто-нибудь из царствующей династии. Мы ждем только знака, моя султанша, только знака. Но мы не хотим, чтобы во время будущих событий пролилась кровь.
К ё с е м-с у л т а н. Дело не только в том, чтобы заменить Великого везира, Мустафа-ага. Какой толк в замене щипцов, если их держит та же рука. Но султан Ибрахим — мой сын, и я никогда не соглашусь, чтобы ему причинили вред. Хоть он и выслал меня из дворца Топкапы, и забыл, что я возвела его на престол, сделала падишахом!..
М у с т а ф а-а г а. Нет, дело не зайдет так далеко. Это было бы ударом и для всех нас.
К ё с е м-с у л т а н. Ваша преданность — моя главная опора. Государство и власть держатся только на вас; вы имеете право и возвышать и низвергать. В наших глазах и в нашем сердце вы, наш отважный Мустафа-ага, занимаете самое почетное место.
М у с т а ф а-а г а. Моя султанша, вы осыпаете почестями своего ничтожного раба. Знайте, что моя жизнь целиком принадлежит вам.
К ё с е м-с у л т а н. Я не хочу, чтобы жизнь падишаха
