Соленые огурцы - Михаил Сергеевич Максимов

В остроносой кепке, сутулый, с длинной бородой – он был похож на игрушечного гнома. Возраст не угадывался, словно его и не было совсем. Я уже несколько раз пожалел, согласившись сесть в эту Волгу цвета хаки. Но других вариантов в этом захолустье не было, попутных машин я не встречал целую вечность.

– Знаешь, все люди одинаковые. Душонки мелочные, желания либо похотливые, либо… Да что там, легенду о царе Соломоне и пакете слыхал?

– Пакете? – этот мужик удивлял меня всё больше и больше.

– Да! Ты не ослышался. Всё новое, как говорится, хорошо убитое старое. Так вот. Как-то царь сидел у окна и заметил, что слуги, несущие воду и подаяния всякие, часто спотыкаются, разбивая кувшины. Не доносили всякие вкусняшки до царя. Думал, думал царь и пошёл в храм молиться богам. Помогите, мол, мне бедному, кувшины бьются и бьются, сил нет никаких. К богам! С такой мелочью! Боги помогли. Сам Анубис всевидящий через время и пространство явился к царю с жёлтым пакетом. Надел ему на голову и задушил… – водитель чертыхнулся на очередной кочке, Волга в ответ застучала своим сердцем где-то под капотом.

– Если бы… Если бы пакет не превратился в пыль за это время, то архелоги очень удивились бы, обнаружив пакет из «Мария-Ра» в гробнице царя.

– Какая-то нереальная легенда, – заметил я.

– Ха! Ты в своей фразе сам себя и подставляешь! «Реальная легенда»! Где ты слышал реальные легенды?

Я только сейчас понял, что мой случайный шофёр уже минут десять смотрит на меня. Уловив испуг на моём лице, он сказал:

– Ты не ссы! Я дорогу знаю, как свои четыре пальца, пятый на сына потратил. Табурет делал ему для трудов и перестарался. Так вот, легенды. Ты, наверное, и телевизор смотришь? Там какие только легенды не показывают. А Кеннеди кто убил, по-твоему?

– ФБР?

– ОЗД! Орден Защиты Драконов! – воскликнул водитель. – Не надо было тому лезть в игры со сталью. Драконы этого не любят.

Я в своей жизни несколько раз встречал сумасшедших, но этот пока бил все существующие рекорды. Лучше совсем перестать отвечать, а то так разговор заведёт в такие дебри, в которых и я могу с ума сойти. В стороне промелькнул знак «Славгород – 156 км» и уже не в первый раз. Или я просто устал. За окном опускались сумерки, иногда пробегали огоньки деревень. Там за каждым – чья-то жизнь – счастливая или не очень, разная.

– Бескультурная я сволочь! – стукнул руками о руль водитель, прервав ход моих мыслей. – Тебя как зовут-то? А то я болтаю и болтаю. Покойника могу своей болтовнёй заговорить.

– Илья, – сказал я, устало зевая.

– Илья, Илья… Элияху, Ильяс, Илия… О! Точно, Илия. Ты же мой покровитель. Удачно мы случайно встретились. А меня, даже стыдно сказать, Анкой кличут, – подмигнул водитель зелёным отражением от приборной доски. – А почему Анкой? Да ты можешь даже не отвечать, вижу кимаришь, а я расскажу. Родители мои – археологи до мозга костей. Костей этих, артефактов, где только ни находили, по всему свету катались. Ну и на этой почве Аном меня назвали, сократили от Анубиса. Странности им было не занимать, а когда я ещё в армии служил, старшина узнал полное имя и понеслось…

Голос его становился всё тише и тише. Затухал в рычании мотора и монотонности звуков пределами машины. Снится мне, будто лежу я в палате больничной, а вокруг медсёстры ходят с бинтами. И говорят: «Успокойтесь, молодой человек, мы вас быстренько забальзамируем, ничего не заметите». И ноги мне заматывают. Тут главврач заходит, важный такой: стетоскоп, халат белее снега, только вместо головы – собачья морда, да очки с золотой оправой. А мне так жутко и так смешно стало. Собака в очках…

– Эй, братиш! Илья! – толкнул меня Анка бок. – Приехали, вон твой Славгород.

За окном ночь и фонарь, освещающий знакомые силуэты домов.

– Спасибо! Доехали, – полусонный, выбрался из машины, и Анка, крикнул в открытое окно:

– И тебе не хворать! Ты, кстати, к врачу-то сходи. Так. На всякий случай, а то в следующий раз поездка может затянуться. Бывай.

Машина, взвизгнув чем-то под капотом, понеслась по пыльной дороге. В темноте, казалось, будто колесница уносится в небо, мерцая огнями.

Я стоял ещё минут десять, пытаясь переварить слова, сказанные мне напоследок.

– Так и быть, схожу, пожалуй, к врачу, – произнёс вслух самому себе. – Бережёного бог бережёт. Или боги?

ИГРА

– Здравствуйте, мистер Сандерс, у нас есть то, что Вам нужно.

В пути.

Повязка больно давила на глаза, но это было одно из условий компании. Я потерял чувство времени, но, по ощущениям, ехали мы уже достаточно долго. На заднем сидении внедорожника слева и справа от меня сидели огромные амбалы. Сам подписался под этим. Нужно терпеть.

Лес.

Откуда-то сверху раскатисто, эхом отдаваясь в лесу, зазвучало:

– По правилам Игры, вы должны рассказать друг другу, с какой целью вы здесь.

– Моя. Дочь. Умирает, – медленно, чеканя каждое слово, произнёс мой противник.

– Моя мать умирает, – ответил я. И это второй раз в жизни, когда я произнёс эту фразу.

Первый случился год назад, после того как мама заболела. Меня вызвал к себе шеф и вкрадчиво пытался выяснить, почему я так плохо работаю:

– Я всё понимаю, опоздания, постоянные просьбы отпустить раньше. Майк, если эта тёлочка действительно чего-то стоит, то и ты должен зарабатывать на всякие безделушки для неё. Мне всё это не нравится.

– Моя мать умирает.

С лица шефа ушла дурацкая ухмылка.

Лес.

– Уважаемые участники, это настоящая интрига жизни: родитель пытается спасти ребёнка, ребёнок – спасти родителя! Через минуту после звукового сигнала мы начнём Игру. Не забывайте про правила, господа. А пока у Вас есть время оценить ситуацию. Удачи, игроки.

Небольшая поляна в лесу. По центру – небольшой чёрный чемодан на постаменте. Мы были метрах в десяти от чемодана друг напротив друга. Слева и справа от нас на разном удалении были постаменты – на одном нож, на другом пистолет. Вариантов несколько: нож располагался ближе, можно было бежать к нему – затем к чемодану, но соперник мог сделать то же самое и, судя по его внешнему виду, у меня было меньше шансов в ближнем бою.

«Правило №23.

Любые события, происходящие во время Игры, остаются кон-фиденциальными. Передача информации третьим лицам, пред-полагает штрафные санкции согласно п. 7.8 настоящих правил. Выдержка из Положения о проведении Игры «Последний шанс»».

Мой противник – подкачанный парень, лет тридцати, с короткой стрижкой, смуглый, правильные черты лица – будто сошёл с постера, зазывающего вступить в армейские ряды, татуировка на шее подтверждала, что он из элитных войск: череп в перекрестии парашютов. Однако левая рука окровавлена в районе запястья и болтается, как у тряпичной куклы. Перерезаны сухожилия. Игра в равные шансы.

«п. 7.8. Штрафные санкции.

За нарушение вышеуказанного правила, Заказчик готов принять наказание в виде телесных повреждений средней и тяжёлой степени, направленных на ликвидацию физической возможности вести с третьими лицами переписки, переговоров, проведения встреч, дачи показаний суду под присягой.

Выдержка из Положения о проведении Игры «Последний шанс»».

Когда мне было пять лет, отец бросил нас с мамой и уехал жить в другую страну. Мама не рассказывала толком о том, что у них случилось. Она, стараясь заменить отца, шла на многое, жертвовала своим временем, личной жизнью. Помню, когда мне было шестнадцать, я мечтал о своей машине, и мама мне её купила, старый, подержанный «Dodge Lancer» – но он был моим. Это уже спустя долгие годы я узнал от её соседки, с которой она хорошо дружила, что она заняла у неё денег и отдавала потом несколько лет. Сама она ни в чём не призналась мне. Мама. Когда она заболела раком….

«Правило №2.