Секрет нашего успеха. Как культура движет эволюцией человека, одомашнивает наш вид и делает нас умнее - Джозеф Хенрик
Если вы говорите по-английски, у вас в распоряжении есть 11 основных названий цветов, поскольку культурная эволюция придумала, как сделать их легкоусвояемыми. А носители корейского располагают 14 названиями. Однако большинство обществ на протяжении эволюционной истории человечества, вероятно, обладали всего двумя-тремя названиями цветов. Изучение дополнительных названий цветов влияет на наши когнитивные способности, увеличивает объем серого вещества и позволяет лучше различать и запоминать оттенки, пересекающие терминологические границы, за счет оттенков внутри границ одного названия. Разумеется, чем больше у вас неперекрывающихся названий, тем больше и терминологических границ[363].
Еще более яркий пример, пожалуй, — это названия чисел. Если вы читаете эту книгу, весьма вероятно, что вы унаследовали через культуру лингвистически закодированную систему счета, которая позволяет считать бесконечно при помощи всего десяти цифр и нескольких правил для их упорядочивания. Эта система позволяет вам без труда отличить кучку из 27 вишенок от кучки из 28 вишенок. Однако эта способность на протяжении большей части истории человечества была недоступна. Насколько мы знаем, у всех обществ есть слова для “1”, “2” и “много”, и многие общества считают “1, 2, 3, много” — и все, дальше считать они не могут. То есть различить, к примеру, упомянутые две кучки вишенок при помощи своей системы счета они не в состоянии. Это соответствует данным когнитивистики, которые подсказывают, что у нас есть врожденные ментальные репрезентации для чисел “1”, “2” и “3”.
Некоторые малые общества дополняют свою врожденную систему усвоенными через культурное обучение системами счета при помощи частей тела, которые позволяют считать людей или предметы, ставя им в соответствие определенные части тела в определенном порядке, скажем, счет на пальцах (к которым могут добавляться локти, колени, нос, уши и т. д.). В Новой Гвинее такие системы позволяют считать максимум до 12, но в разных обществах доходят и до 22, 28, 47 и 74. В некоторых обществах есть способы пройти цикл два-три раза, чтобы получить еще более высокие значения. Разумеется, популяции придумали, как обойти дефицит целых чисел, но группы, где их совсем мало, обычно при первой возможности быстро перенимают более емкие системы счета из других языков[364].
У детей полное понимание названий чисел и цветов развивается относительно поздно, по крайней мере по сравнению с другими аспектами языка. Любопытно, что западные дети в наши дни усваивают понятия основных цветов раньше, чем в предыдущих поколениях: мы вправе предположить, что культурная система в ходе эволюции облегчила передачу таких знаний[365]. Усвоение этих продуктов кумулятивной культурной эволюции — названий чисел и цветов — формирует наш мозг и влияет на когнитивные способности. Так что это конкретные примеры, как расширение словаря делает нас “умнее”.
В более широком смысле слова полезны для мышления, поэтому обладание большим словарным запасом, скорее всего, облегчает решение некоторых задач. Активный словарный запас взрослых американцев, оценка которого входит в тест на коэффициент интеллекта, постоянно растет вот уже по меньшей мере полвека, а может быть, и дольше. Отчасти этот рост можно объяснить более широким образованием на уровне университетов, однако в основном дело в том, что взрослые непреднамеренно расширяли словарный запас и после студенческих лет. Возможно, это происходит из-за изменения критериев профессиональной пригодности в США на протяжении ХХ века. В результате коэффициент интеллекта взрослых американцев сегодня выше, чем у их родителей, бабушек и дедушек в том же возрасте, отчасти потому, что они научились употреблять и понимать больше слов[366].
Наконец, ничто не мешало словарному запасу начать расширяться сразу, как только наши предки обрели достаточные способности к культурному обучению. Приматы, не относящиеся к нашему виду, уже способны создавать ментальные категории или понятия для разных объектов (банан), явлений (гроза) и категорий отношений (соперник), поэтому культурное обучение должно лишь обеспечить средства для сопоставления этих категорий с определенными жестами или звуками (то есть создать слова). Как только эти связи наладятся, культурная эволюция позволит широко распространить отношения категорий и слов в социальной группе на протяжении поколений[367].
На мой взгляд, слова похожи на другие аспекты культуры, а потому нам следует ожидать, что словарный запас языка будет расширяться вместе с ростом коллективного мозга популяции. Как видно на примере названий цветов и чисел, подобные дополнения к словарю не всегда случайны и к тому же снабжают нас новыми когнитивными способностями и повышают коэффициент интеллекта.
Фонемный инвентарь
Социальность популяций влияет не только на слова, но и на фонемный инвентарь, используемый в сообществе. Разумеется, ассортимент речевых звуков ограничен, по крайней мере в краткосрочной перспективе, анатомией нашей ротовой полости, языка и дыхательных путей, однако общее количество возможных звуков производит сильное впечатление. На языке ротокас говорят около 4000 человек, живущих на острове у побережья Новой Гвинеи. Фонемный инвентарь этого языка состоит из 11 звуков — пяти гласных и шести согласных. В гавайском языке тоже пять гласных, но их можно сочетать с восемью согласными. У народа пирахан, живущего в Амазонии, мужчины обладают таким же фонемным инвентарем из 11 звуков, что и ротокас, однако женщины пирахан не различают два согласных, поэтому у них, вероятно, самый скудный фонемный инвентарь, известный науке, — всего 10 различимых звуков. В английском, напротив, примерно 24 согласных и по меньшей мере 12 гласных, в зависимости от диалекта. Носители южноафриканского языка къхонг используют около 47 нещелкающих согласных и 78 щелкающих и обладают фонемным инвентарем из 140 с лишним звуков. Это по крайней мере в 10 раз больше,
