Особый отдел империи. История Заграничной агентуры российских спецслужб - Александр Николаевич Борисов
Из многочисленных дел Лагранжа наиболее громкими стали «заговор четырнадцати», а также так называемый «заговор 25 тысяч адресов» — его участникам предполагалось разослать 25 тысяч прокламаций по адресам, взятым из справочника «Весь Париж». В «заговор адресов» провокаторам удалось втянуть даже Бланки, уже наученного ранее горьким опытом предательства. За участие в этой провокации революционер был приговорен к четырем годам тюрьмы. После неудачных заигрываний Наполеона III с возникшим во Франции отделом Международного товарищества рабочих Лагранж обратил свое усиленное внимание на это опасное сообщество и попытался ввести туда своих провокаторов. Это ему отчасти удалось. В рядах Интернационала были впоследствии обнаружены несколько лагранжевских предателей: Шуто, Вальтер Ван-Эдегем, Сварм-Дантрег. Двое последних играли довольно заметную роль в деятельности революционного сообщества и характеризовались своими же коллегами по тайной полиции как «подлые и грязные негодяи».
Но самым интересным эпизодом из провокационной деятельности Лагранжа является, без сомнения, «история с биноклем». Ее подробности стали известны благодаря префекту французской полиции Андрие. Эта хитроумная и запутаннейшая интрига представляет наиболее типичный образчик полицейского творчества, в котором отразились нравы, обычаи, приемы и психология охранников.
В Париже в те времена появилась известная европейская авантюристка Флориани. Перед этим она прославилась своим шумным успехом в Петербурге, откуда была выслана за слишком громкую связь с одним важным чиновником-царедворцем, супруга которого не на шутку переполошилась и приняла меры к удалению соперницы из российской столицы. Продолжив вояж по Европе, в Лондоне Флориани познакомилась с французскими эмигрантами и близко сошлась с революционером Симоном Бернаром. Об этом стало известно Лагранжу. Чутье сыщика тут же подсказало ему, что Флориани сможет оказаться настоящим кладом в руках умелого провокатора. Он «случайно» познакомился в парижском театре с интересующей его авантюристкой, которая сразу же сдалась на его ухаживания. Но за любовными объяснениями Лагранж не забывал, конечно, о своих профессиональных целях. Он, между прочим, сообщил своей новой знакомой, что всеми силами души ненавидит Бонапарта и, являясь богатым провинциальным коммерсантом, готов пожертвовать половиной своего большого состояния, чтобы избавить родину от тирана.
Ничего не подозревающая Флориани обрадовалась тому, что провидение столкнуло ее с человеком, который сможет оказаться полезным ее лондонским друзьям. Она тотчас же написала Симону Бернару, что нашла в Париже «богатого сочувствующего». Бернар ответил благодарно радостным письмом, в котором сообщил, что среди эмигрантов в последнее время поднимается вопрос о покушении на императора, но главным препятствием, тормозящим дело, является отсутствие денег на подготовку теракта. Содержание этого письма Флориани тут же изложила Лагранжу, который немедленно вручил Флориани крупную сумму денег и поскорее отправил ее в Лондон с тем, чтобы там она приступила к осуществлению «проекта». Флориани обязалась подробнейшим образом осведомлять своего нового fio-кровителя о ходе дела.
В Лондоне Флориани была встречена единомышленниками Бернара с большой радостью. Питавшие к ней полное доверие конспираторы посвятили ее во все подробности своего тайного заговора. Флориани узнала, что ими изготовляется своеобразная и весьма оригинальная смертоносная машина, имеющая вид бинокля. На императорском представлении в парижском театре заговорщик должен был направить этот «бинокль» на особу императора и при помощи особого механизма метнуть в него скрытый в одном из окуляров разрывной снаряд. Но изготовление бинокля-бомбомета продвигалось очень медленно: после каждого опыта требовалось что-нибудь изменять и усовершенствовать. Все это время революционеры широко пользовались помощью мнимого коммерсанта. Наконец бинокль был готов, и Флориани отправилась в Париж.
Но в дело тут вмешался неожиданный случай и спутал все карты. Хитросплетенная интрига разрешилась злым и веселым фарсом в духе Мольера, в котором обманывающий оказался обманутым, и искусившийся в «сих делах» обер-охранник, жестоко одураченный и общипанный, вместо ожидаемых лавров очутился в глупейшем положении. Дело происходило следующим образом. Известный «революционный деятель» Феликс Та, разыгрывавший в Лондоне «второго Бланки», с которым, однако, у него не было ни капли сходства, — «революционный балагур и буйный фельетонист», по характеристике Герцена, — поручил уезжавшей Флориани передать письмо своей возлюбленной, госпоже Люэнь. Приехав в Париж, Флориани немедленно отправилась к мамзель Люэнь, которая ее радушно приняла. Люэнь познакомила Флориани со своим свежим поклонником Саблонье. Тот играл видную роль в революционных клубах Парижа. Одновременно Саблонье тайно состоял на службе у Лагранжа, о чем, естественно, обе дамы и не подозревали. В милой дружеской беседе Флориани выболтала все тайны лондонских заговорщиков и их французского «покровителя-мецената». По ее описанию Саблонье догадался о том, кто являлся «таинственным провинциальным покровителем».
— Да знаете ли вы, в чьи лапы попали? Ваш пресловутый богач-революционер не кто иной, как сам начальник сыскной полиции, — объявил он ошарашенной собеседнице. — Впрочем, дела не следует прекращать. Нужно использовать этого мерзавца до конца. Обирайте его немилосердно, затягивая и откладывая покушение. А потом, в последнюю минуту, уезжайте в Лондон.
План Саблонье привел в восторг обеих женщин. В их глазах он неимоверно вырос как опытный революционер, сумевший не только спасти своих товарищей, но и извлечь для них пользу из козней врагов. Однако Саблонье не забыл и себя. Он в тот же день сообщил Лагранжу, что ему удалось напасть на след крупного заговора. Но это сообщение не очень-то обрадовало шефа полиции. Ему не особенно улыбалось вмешательство в затеянную им провокаторскую махинацию такого ловкого пройдохи, как Саблонье. Но делать уже было нечего. Пришлось против своей воли щедро наградить своего тайного агента и поощрить его к дальнейшим действиям. И Саблонье продолжал действовать. В своих личных интересах. Он сообразил, что сумеет извлечь для себя еще большую выгоду, если предложит свои услуги соперничавшему с Лагранжем начальнику частной императорской охраны Ирвуа. Его расчет оказался верным, и в «историю с биноклем» попал также Ирвуа.
Тем временем Флориани мастерски исполняла план Саблонье. Она каждый день выдумывала новые препятствия, выманивая у главного французского сыщика крупные суммы денег. Наконец терпение Лагранжа дошло до крайних пределов. Он заявил, что дела требуют его немедленного возвращения «в провинцию» и с покушением
