Гестапо. Миф и реальность гитлеровской тайной полиции - Фрэнк Макдоноу
Сорокаоднолетний владелец магазина по имени Вильгельм Херсон рассказал гестапо, что во время своего продолжительного пьяного выступления Петер также утверждал, что капиталисты и нацистские лидеры живут на широкую ногу за счёт вычетов из заработной платы рабочих. Херсон возразил, что, как ветеран, сражавшийся за Германию в Первой мировой войне, он «немедленно выступит в поход, если Гитлер призовёт нацию к оружию». Петер назвал Вильгельма «идиотом».
На продолжительном допросе в гестапо Петера попросили объяснить свои действия в пивной. Он сказал, что в тот день был совершенно пьян и совершенно не помнил, что произошло. Он потерял работу в 1932 году, в разгар Великой депрессии, но затем вступил в нацистскую трудовую повинность и устроился прядильщиком хлопка. Он утверждал, что у него нет оснований винить гитлеровское правительство, и отрицал, что когда-либо симпатизировал КПГ.
Гестапо пришло к выводу, что свидетели по делу говорили правду, а Петер лгал. Несмотря на это, а возможно, и потому, что он уже провёл почти три недели в тюрьме, Петер был освобождён до окончательного решения прокурора о дальнейших действиях по делу. Падение Петера продолжалось. 13 декабря 1938 года его снова арестовали. На этот раз обвинение было уголовным. Он управлял автомобилем в состоянии алкогольного опьянения и сбил пешехода, причинив ему «телесные повреждения».40 9 января 1939 года отделение гестапо в Мюнхенгладбахе сообщило штаб-квартире в Дюссельдорфе, что дело, связанное с обвинениями в пабе, прекращается. Однако старший прокурор договорился с местными военными властями о немедленном призыве Петера на службу в немецкую армию.41
Имелись явные доказательства того, что Петер Пенк придерживался стойких прокоммунистических взглядов, но его преступная деятельность, включая кражи, вандализм, вождение в нетрезвом виде, нападения и контрабанду, была столь же серьёзной. Гестапо обращалось с ним с поразительной снисходительностью. Вдобавок ко всему, он был серьёзно пьян и нарушал общественный порядок. В конечном счёте, решение прокурора заключалось в принудительной службе в немецкой армии. Учитывая антиавторитарный характер Петера, трудно представить, что жёсткая дисциплина армейской жизни могла положить конец его конфликту с нацистской системой. Дальнейшая судьба Петера неизвестна.
К 1937 году, по мере усиления перевооружения армии, коммунистическое рабочее сопротивление переместилось на заводы и строительные площадки. Случаи прогулов, медлительности и саботажа стали постоянной проблемой на военных заводах.42 В июне 1936 года 262 рабочих устроили семнадцатиминутную забастовку на заводе Opel в Рюссельсхайме в знак протеста против снижения заработной платы. Это привело к аресту гестапо всех лидеров восстания. Аналогичные забастовки в этот период прошли в Берлине, Дортмунде и Гамбурге.43 Разведывательный отчёт дюссельдорфского гестапо за 1937 год вызвал опасения по поводу роста недовольства рабочих:
После заводских собраний, на которых выступали ораторы от Трудового фронта, некоторые из которых, впрочем, были довольно неуклюжи в своих заявлениях, недовольство рабочих стало очевидным в ходе последующих обсуждений. На одном довольно крупном заводе оратор от Трудового фронта приветствовал рабочих немецким [нацистским] приветствием, но в ответ рабочие лишь невнятно пробормотали что-то. Когда оратор завершил заводской парад немецким приветствием, ему ответили громко и отчётливо, но рабочие дали понять, что они использовали немецкое приветствие только потому, что оно завершало заводской парад. Перемещение рабочих внутри разных заводов, вызванное нехваткой сырья, создаёт ещё более благоприятную почву для подрывной деятельности КПГ против рабочих.44
Очевидно, что многие активисты КПГ были полны решимости подорвать программу перевооружения. Одним из таких людей был Антон Кендрикс (род. 1887), чернорабочий из Мюнхенгладбаха и убеждённый коммунист. Он жил в Фирзене, городе примерно в восьми километрах от своего родного города. Антон был католиком. В его семейном положении в досье гестапо указано «разведён».45 Летом и осенью 1938 года он работал в строительной компании «Цюблин» на строительстве военных укреплений на западной границе Германии.46
Людвиг Эсслингер был бригадиром на стройке, на которой работало около ста сорока рабочих. Они жили в импровизированных бараках рядом с стройплощадкой. Работа была изнурительной, рабочий день длинным, а оплата мизерной. Вскоре среди небольшой группы недовольных рабочих возникли недовольные ропоты по поводу условий труда на стройплощадке. Проблемы достигли критической точки однажды в пятницу днём осенью 1938 года, когда трое рабочих (Федер, Блёдель и Гланцер) без разрешения покинули стройплощадку и направились в местную пивную. Когда они вернулись со своей несанкционированной попойки, бригадир сообщил им, что им удержат зарплату за день. Услышав это, все трое разозлились и стали очень агрессивными. Они пригрозили избить Эсслингера и заявили, что больше не будут работать, если он выполнит свою угрозу не платить им.
Начальник участка сообщил об этом в гестапо. Несколько рабочих были допрошены. Эмиль Шулер сообщил гестапо, что Антон, который даже не был причастен к пьяному инциденту, был настоящим зачинщиком всего недовольства рабочих на участке. По имеющимся данным, он неделями жаловался рабочим на долгий рабочий день и низкую зарплату и начал кампанию сплетни, направленную на подрыв авторитета руководства. Эту же историю подтвердил другой рабочий по имени Курт Дорнер, утверждавший, что Кендрикс избил его за отказ присоединиться к забастовке. Он добавил, что все четверо рабочих, возглавлявших протест, были активными коммунистами. Другой рабочий по имени Вильгельм Геллинг утверждал, что зачинщики постоянно издевались и подстрекали всех рабочих на участке. Во время ночных смен они постоянно отвлекали рабочих от важной работы по перевооружению. Вильгельм также слышал, как Гланцер, слушая радиообращение Адольфа Гитлера, сказал: «Фюрер может поцеловать меня в задницу».
28 октября 1938 года гестапо допросило Антона Кендрикса, который признал, что все обвинения его коллег, включая обвинения в жестоком обращении, были правдой, но отрицал поддержку КПГ. Федер был допрошен в тот же день и отрицал выражение каких-либо коммунистических взглядов. На следующий день допросили Гленцера. Он признал, что в 1931 году отбывал двухдневный тюремный срок за распространение коммунистических листовок. Он сказал, что никогда не был членом КПГ, но признал, что был «активным сторонником» Коммунистической партии до 1936 года, хотя уже не был тем ярым «боевым сторонником», каким был до 1933 года. Он также признал обвинения в издевательствах, но заявил, что Федер и Кендрикс были
