Гестапо. Миф и реальность гитлеровской тайной полиции - Фрэнк Макдоноу
Несмотря на этот непостижимый идеологический разворот Сталина, симпатии коммунистов к Советскому Союзу оставались очень сильными. Яркий пример – случай Эриха Вайса (род. 1900) из Ремшайда, города на юге промышленного Рура. Эрих был женатым католиком. Свою профессию он указал как «истребитель вредителей». 51 Он, несомненно, был убеждённым сторонником КПГ ещё со времён Веймарской республики. В его досье гестапо указаны четыре судимости, включая незаконное хранение оружия и «подготовку к государственной измене». С августа по сентябрь 1933 года он содержался под стражей, а затем был приговорён к девяти месяцам тюремного заключения за покупку оружия для коммунистических групп сопротивления. Вайс был досрочно освобождён в связи с всеобщей нацистской амнистией для политических заключённых, вступившей в силу в декабре 1933 года.
После освобождения Эрих Вайс полностью исчезает из записей гестапо, пока не совершает трагическую ошибку. Это произошло 31 августа 1939 года, за день до вторжения Германии в Польшу, положившего начало Второй мировой войне. По дороге домой в машине Эриха быстро заканчивался бензин. Он остановился на местной заправке и обнаружил, что бензина нет. Молодой человек, полный добрых намерений, предложил воспользоваться ручным насосом, чтобы перекачать бензин из своей машины в бензобак Эриха. Затем они разговорились о текущем международном кризисе. Эрих сказал молодому человеку, что, если его заставят вступить в немецкую армию, он не захочет стрелять во внешних врагов. «Германия проиграет войну», — добавил он. «Сталин приедет в Берлин играть «Интернационал», и это будет очень смешно».
Некто по имени «Герр Туманн» подслушал этот разговор, записал номер автомобиля Эриха и сообщил о случившемся в гестапо. Вайса арестовали, но он отрицал, что когда-либо делал пораженческие заявления, в которых его обвиняли. Гестапо ему не поверило. Его обвинили в «подготовке государственной измены» и поместили под стражу на шесть месяцев. 1 марта 1940 года Высший земельный суд города Хамм, расположенного в северо-восточной части Рура, приговорил Эриха Вайса к трём годам тюремного заключения как коммунистического активиста. Казалось бы, безобидный разговор, подслушанный на заправке, стал главным доказательством, использованным для вынесения приговора. Эриха освободили только в 1942 году, а 1 декабря 1942 года его снова поместили под стражу по подозрению в постоянных симпатиях к коммунистам. В январе 1943 года Эрих был отправлен в печально известный концлагерь Дахау. Его дальнейшая судьба неизвестна. На первый взгляд неосторожные высказывания Эриха на заправочной станции могли показаться совершенно незначительными, однако его прошлое, связанное с серьезной подпольной коммунистической деятельностью, привело к тому, что гестапо исключило его из обращения на весь военный период.
Другой коммунист, Алоис Фок (род. 1891), родом из Дуйсбурга, промышленного города в западной части Рура, откуда легко добраться до Дюссельдорфа, столицы земли Северный Рейн-Вестфалия, подвергся гораздо более снисходительному отношению со стороны гестапо. Он указал своё вероисповедание как католик, семейное положение как «разведён», а род занятий как «моряк». Он участвовал в работах по внутреннему судоходству на Рейне.53 Алоис был убеждённым сторонником КПГ до 1933 года. Он был арестован гестапо в мае 1933 года по подозрению в сотрудничестве с движением сопротивления КПГ против гитлеровского режима, но обвинения были сняты из-за «отсутствия улик». 5 октября 1939 года его снова арестовало гестапо, потому что группа членов нацистской партии подслушала, как он оскорбительно отзывался об Адольфе Гитлере в пивной в Рурорте, рабочем районе Дуйсбурга, где жили доки. «Гитлер на грани краха», — якобы сказал он собутыльникам, — «он цепляется за договор с Россией».
Гестапо приступило к детальному расследованию политической благонадежности Алоиса Фока. Было допрошено несколько свидетелей. Три члена нацистской партии дали показания относительно взглядов, высказанных Алоисом в пивном зале накануне нападения Германии на Польшу 1 сентября 1939 года. Из пивного зала по национальному радио транслировалась речь Адольфа Гитлера. В непосредственной близости от других посетителей было слышно, как Алоис открыто восхвалял советского лидера Иосифа Сталина, называя его самым талантливым государственным деятелем мира. «Я бы никогда не пошел на фронт, — продолжил он. — Я бы предпочел выстрелить себе в голову».
Местный нацистский лидер сообщил, что Алоис Фок работал лоцманом на реке и пользовался уважением коллег, которые, по-видимому, находились «под его чарами». Другие изображали его как «коммуниста-бунтаря», часто призывавшего коллег добиваться повышения оплаты и улучшения условий труда. Местное отделение Трудового фронта (DAF) утверждало, что Алоис и его коллега по имени «Франц» лоббировали бельгийских и голландских моряков, выступая против введения фиксированной еженедельной заработной платы, которая положила конец щедрым выплатам за сверхурочные. По имеющимся данным, к этой агитации присоединились ещё десять иностранных рабочих.
Вооружённые этими доказательствами, гестапо допросило Алоиса Фока. Он отрицал, что когда-либо был членом КПГ, но был готов признать, что посещал митинги партии в Веймарский период, а также митинги СДПГ «от скуки». Он категорически отрицал, что отказывался принять новые правила фиксированной заработной платы на своей работе или что он был каким-то подпольным профсоюзным агитатором или коммунистом-сопротивленцем. Что касается разговоров в пивной, Алоис утверждал, что его взгляды были искажены теми, кто его разоблачил. На самом деле он говорил не о том, что нацистско-советский пакт был победой Сталина, а о том, что он принёс «большую выгоду» Германии.
Месяц спустя гестапо освободило Алоиса Вока, не предъявив ему никаких обвинений.54 Они явно были обеспокоены про-
Советские комментарии, которые Алоис сделал в пивном зале, а также дополнительные обвинения в том, что он мог действовать в качестве неофициального профсоюзного доверенного лица, в конечном итоге решили, что он не представляет серьезной угрозы для Национального сообщества, хотя его неизменная близость к коммунистическому делу была твердо установлена.
Начало Второй мировой войны привело к возрождению немецкого патриотизма, затронувшему даже некоторых из тех, кто ранее выступал против режима. Это ощущалось даже в рабочих общинах, ранее сопротивлявшихся притягательности национал-социализма. Характерный пример – случай Вильгельма Штрука (род. 1905) из Мёрша, небольшого городка в долине Верхнего Рейна. Он был женат, указал свою профессию как «художник» и утверждал, что не принадлежит ни к какой религии.55
Вильгельм годами самоотверженно боролся за дело коммунизма. Его жена Анна также была убеждённой коммунисткой. Осенью 1932 года Вильгельм стал членом КПГ в районе Гамбург-Альтона. Он уже был активным членом «Бойцов Красного фронта» (Rotfrontkämpferbund-RFB), военизированного объединения, тесно связанного с КПГ. Оно принимало активное участие в ожесточённых уличных боях с нацистами ещё до прихода
