Имя раздора. Политическое использование понятия «гражданская война» (1917–1918) - Борис Иванович Колоницкий
Однако вопреки прогнозам большевиков гражданская война не оказалась кратковременной. Сбылись прогнозы тех, кто предсказывал огромные жертвы, хотя действительный масштаб потерь вряд ли кто-то мог предвидеть. В 1917 и 1918 годах Ленин неоднократно и с чрезмерным оптимизмом заявлял своей аудитории о ее завершении, однако после таких выводов вскоре следовали новые сообщения об очередных победах над врагами, что само по себе свидетельствовало о продолжении этой войны. Постепенно приходило осознание того, что гражданская война будет затяжной и тяжелой. Это потребовало корректировки понимания гражданской войны.
Первоначальный оптимизм и энтузиазм большевиков были связаны с тем, что в гражданской войне «кучке» «эксплуататоров» противостоит абсолютное большинство населения — рабочие и крестьяне. Через некоторое время выяснилось, что социальная и политическая база противников большевиков более широка: в восстаниях и протестных акциях нередко участвовали крестьяне и даже рабочие. Продовольственную политику большевиков, провозглашенную весной 1918 года, противники этой партии называли гражданской войной против крестьянства. Большевики и не отрицали, что они желают разжечь гражданскую войну в деревне; само по себе это означало серьезную корректировку их понимания гражданской войны. Они, впрочем, публично утверждали, что в этой войне выступают союзниками «бедноты», которая ведет борьбу с «кулаками, богатеями и мироедами», но в своем кругу обсуждали, какие практические меры следует принять, чтобы «нейтрализовать в гражданской войне наибольшее возможное число крестьян»[2517]. Речь в данном случае явно шла не только о «кулаках».
Гражданская война превращалась не только в затяжную, но и в более сложную по составу участвующих в ней сил. Иной становилась и ее эмоциональная оценка. Потребность в политической мобилизации уставшей от войны страны в условиях разрастания новых военных действий требовала героизации гражданской войны и даже ее сакрализации; в этом отношении ощущается схожая традиция в отношении иных войн, в том числе и войны мировой. В текстах социалистов сакрализовалась и классовая борьба. Слияние этих традиций предопределило и описание гражданской войны в большевистской пропаганде. Показательно, что и лидеры большевиков, и региональные активисты партии использовали словосочетание священная война. На смену сакрализации, оформлявшей различные модели гражданского мира во время мировой войны — войны, которая объявлялась священной различными ее участниками, приходит сакрализация войны гражданской, которой придается глобальный характер.
В 1920 году Государственный фарфоровый завод в Петрограде выпустил «агитационную» тарелку с надписью: «Да здравствует всемирная гражданская война»[2518]. Сам по себе этот факт свидетельствует о том, что романтизация, эстетизация и сакрализация гражданской войны в большевистской политической культуре достигли такого уровня, который сложно было представить многим участникам событий весны 1917 года, в том числе и тем, кто считал, что гражданская война неизбежна.
Страх перед гражданской войной, ненависть к ее виновникам, энтузиазм, проявляемый ее участниками, — все эти эмоции переплетались, влияя на формирование и развитие языка гражданской войны. Распространение страха перед гражданской войной не является условием, достаточным для ее предотвращения. Порой же этот страх, переплетающийся с иными эмоциями, становится фактором подготовки к внутренним вооруженным конфликтам.
Иллюстрации
К главе 1
Иллюстрация из альбома, изготовленного В. С. Миначоряном, после 1930 г. // International Institute of Social History (Амстердам). Partija Socialistov-Revoljucionerov (Rossija) Archives. Inventory number 596
Б. М. Кустодиев. Москва I. Вступление // Жупел. 1905. № 2
H. G. J. Burgfrieden // Der wahre Jakob. 1914. Nr. 738. Подпись: «Гражданский мир. Встаньте на колени, французы, немцы, все погибли за свое отечество»
К главе 2
Воззвание. Гражданки и граждане! Отечество в опасности. Не надо гражданской войны // Фонд листовок РНБ. Фл XIV/226
И. А. Владимиров. 21 апреля у Казанского собора // Петроградский листок. 1917. 27 апреля
А. В. Лебедев. Встреча на узкой тропинке над пропастью // XX век. 1917. № 19
А. В. Лебедев. // Стрекоза. 1917. № 29. Подпись: «Россия: Пробовала вас стыдить — не помогает. Придется взяться за розгу, хоть мне это и самой неприятно!»
К главе 3
А. В. Лебедев. Ленин-антрепренер. Спектакль провалился! // Стрекоза. 1917. № 30
MAD (М. А. Дризо) Не перепутаны-ли подписи? // MAD. Так было… Карикатуры. Одесса: Жизнь, 1918. С. 14
Неизвестный автор. Новый «фронт» // Пугач. 1917. № 11. Подпись:
«— Скажите, товарищ, на каком фронте были вы ранены?
— На каменноостровском. Около дачи Кшесинской»
Неизвестный автор. В когтях предателей // Пугач. 1917. № 14. Подпись:
«Русь обманулася вдвойне:
В дни большевистского погрома
Большевики сражались дома
И — отступали на войне»
Дени (В. Н. Денисов). Историческое рукопожатие // Бич. 1917. № 35. Подпись: «— Церетели Бубликову руку подал… Что бы это значило? — Пред бо-о-ольшим боксом!»
А. В. Лебедев. Что должно было сделать Московское совещание, но чего оно, увы, не сделало! // Стрекоза. 1917. № 36
К главе 4
Д. Моор (Д. С. Орлов) Его пирамида // Будильник. 1917. № 27. Подпись: «Посвящается всем кто, как и генерал Лавр Егорович Корнилов строит свои маленькие пирамидки»
Неизвестный автор. Увлеклись! // Петроградский листок. 1917. 3 сентября
Листовка Брат на Брата (Корнилов против Керенского) // Фонд листовок РНБ. Фл XIV/185
MAD (М.А. Дризо). Ген. Корнилов и Временное Правительство // MAD. Так было… Карикатуры. Одесса: Жизнь, 1918. С. 20. Подпись: «Немцы: Вот триумфальная арка для нас»
Д. Моор (Д. С. Орлов) Да будет земля тебе пухом, народный герой // Будильник. 1917. № 31–32
К главе 5
Участники Демократического совещания // Собрание Государственного центрального музея современной истории России. 11880/232. Слева направо: Н. С. Чхеидзе, И. Г. Церетели, Л. Б. Каменев, Н. Д. Авксентьев, Г. И. Шрейдер
