Гарем на шагоходе. Том 9 - Гриша Гремлинов
Тут её взгляд упал на мою «бутоньерку». Видимо, та пошевелилась и показала зубки.
Вампирша хлопнула длинными ресницами, но сразу же подобрала челюсть.
— Ах ты, боже мой! Какая прелесть! Неужели у нашего цветочка открылся новый талант? Поразительно. Осторожнее с опылением, Волк. Кто знает, какие ещё плоды принесёт наша дриада.
Я собирался ответить. Нет, не про Розу. Про наказание, которое полагается клыкастым заразам, которые отказываются выполнять капитанские приказы.
В этот самый момент оркестр, до этого наигрывавший какую-то безликую салонную дребедень, внезапно сменил репертуар.
Зал наполнили страстные, надрывные, рвущие душу звуки бандонеона.
Это было танго.
Музыка, под которую можно либо любить до потери пульса, либо убивать.
Иногда — и то, и другое одновременно.
Я посмотрел на музыкантов. Они с ангельскими лицами пилили свои скрипки и растягивали меха, делая вид, что это самая обычная мелодия для светского раута. Я посмотрел на Кармиллу. На её губах играла торжествующая улыбка.
Ну конечно. Она всё подстроила. Эта дьяволица не могла просто прийти.
Ей нужно шоу. Ей нужна сцена. И я, очевидно, должен стать её партнёром в этом спектакле.
— Не удостоишь даму танцем, капитан? — её голос был сладким, как яд, и пьянящим, как самое старое вино.
Она бросила мне вызов.
Прямо здесь, на глазах у всей этой напудренной, накрахмаленной публики.
Мой прототип не умел танцевать, но в моей жизни, которая осталась в далёком будущем… Ну, скажем так, нейрозагрузка творит чудеса, а задания бывают всякие.
Я криво усмехнулся.
— С удовольствием.
Я взял её за руку, оставив мистера Хамфри блаженно пускать слюни на ледяного кита, и вывел её в центр зала. Музыка нарастала, становясь громче, требовательнее. Мы замерли на мгновение, глядя друг другу в глаза. Это был не просто взгляд. Это была дуэль. Кто кого? Кто поведёт в этом танце? Кто сломается первым?
И мы начали.
Это было не просто танго, а настоящая война. Каждый шаг — атака. Каждое движение — контрудар. Моя рука на её спине была не просто поддержкой, а властным требованием подчиниться. Её рука на моём плече, не просто касанием, а вызовом.
Мы кружились в бешеном, страстном вихре.
Мой чёрный плащ и её платье с алыми вставками сливались в одно пятно. Её длинные белые волосы хлестали по воздуху, как кнуты. Мы не танцевали. Мы сражались, любили, ненавидели и умирали в объятиях друг друга под эту рваную, страстную музыку.
Я вторгаюсь в её пространство, мой шаг пересекает её траекторию, заставляя вампиршу на мгновение потерять равновесие. Она не падает. Она отвечает мне резким, как удар хлыста, выпадом, её нога взмывает в воздух, едва не задевая моё лицо.
Это предупреждение.
Её нога обвивает моё бедро, пытаясь сбить с ритма, подчинить. Я не поддаюсь. Я веду её, заставляя следовать за мной в сложной серии шагов, наши тела то сближаются до предела, до соприкосновения бёдер, то расходятся, связанные лишь натянутой, как струна, энергией наших взглядов.
Я чувствовал жар её тела сквозь тонкую ткань платья. Вдыхал аромат её духов. Что-то терпкое, горькое, с нотками ночных цветов. Я видел, как в её алых глазах разгорается пламя, такое же дикое и неукротимое, как и музыка.
Толпа вокруг нас перестала существовать.
Были только мы, музыка и этот пятачок паркета, ставший нашим полем битвы.
Магнаты смотрели на нас, затаив дыхание.
Эти люди, привыкшие к холодным расчётам и биржевым сводкам, сейчас видели перед собой нечто настоящее. Неподдельное. Живое. Они видели страсть в её чистом, первобытном виде.
Финал стал апофеозом. Музыка достигла пика, взорвалась последним, отчаянным аккордом. Я резко притянул Кармиллу к себе, запрокинул так, что её белые волосы коснулись пола, и замер, нависая над ней. Наши лица были в сантиметре друг от друга. Я слышал её сбитое дыхание, видел, как тяжело вздымается её грудь.
Секунда. Две. Три.
А потом зал взорвался аплодисментами.
Громкими, восторженными, искренними. Мы победили. Не друг друга. А их. Всех этих напыщенных индюков в смокингах. Мы показали им, что такое настоящая жизнь.
Я медленно поднял её.
Она посмотрела мне в глаза, и в её взгляде я увидел не только триумф, но и что-то ещё.
Что-то, чего она никогда не сказала бы вслух.
— Неплохо для старика, — прошептала она, её губы были так близко, что я чувствовал их тепло.
— Неплохо для старухи, — ответил я в тон.
Она рассмеялась и поцеловала меня.
Её губы были сладкими, как засахаренная вишня. Этот поцелуй не просил разрешения. Он заявлял права. В нём была вся её суть — хищная, доминирующая, безумно притягательная. Я ответил ей с же страстью и властностью, забыв про зал, про аплодисменты, про всё на свете. Мой плащ окутал нас, как крыло. Её пальцы вцепились в мой воротник, а моя бионическая рука обвила её талию, прижимая к себе так, что кости вампирши почти затрещали.
И тут между нами раздался возмущённый, скрипучий визг.
Я на мгновение оторвался, и мы оба посмотрели вниз.
Мой новый аксессуар — хищный бутон Розы — оказался зажат между нашими телами.
Он помялся и, судя по возмущенному виду, пришёл в ярость.
Его лепестки дёргались, крошечные клыки щёлкали, пытаясь укусить хоть что-то, а из его пасти доносилось негромкое, но отчаянное шипение, похожее на звук лопнувшей паровой трубы. Он напоминал разъярённого хомяка, которого чуть не зашибли дверью.
Кармилла фыркнула, её алые глаза сверкнули весёлым огоньком.
— Кажется, твой цветочек ревнует, милый. Или просто требует своей доли внимания. Может, и его поцеловать? Для симметрии.
Бутон в ответ яростно клацнул зубами в её сторону, явно имея на этот счёт своё, весьма категоричное мнение.
Мы направились к моему импровизированному штабу у колонны, и нас тут же окружила толпа. Теперь они смотрели на меня не просто как на героя новостных сводок, а как на… ну, я даже не знаю. Как на дикого, непредсказуемого зверя, которого интересно потыкать палочкой, но страшно подойти слишком близко.
— Капитан, это было… божественно! — выдохнул какой-то хлыщ в визоре с позолоченной оправой. — Где вы так научились?
— В армейском кружке самодеятельности, — буркнул
