Император Пограничья 13 - Евгений И. Астахов
Всё это пронеслось в моей голове, пока я активировал амулет связи для вызова Ярославы Засекиной и Леонида Карпова.
— Встречаемся на крыше. Немедленно. Эвакуация раненых.
Не дожидаясь ответов, я выскочил на крышу форта. Ночной воздух ударил в лицо холодом, но я его не чувствовал. Сосредоточился на магии металла, формируя под ногами металлическую платформа — грубую, но функциональную. Полёт с опорой на такую площадку будет гораздо комфортнее для бойцов, которых придётся забирать с передка[1], чем ощущение свободного падения, остановленного воздушной магией.
Через минуту ко мне присоединилось двое аэромантов. Ярослава в боевой униформе, волосы стянуты в тугой узел, глаза горят готовностью к действию. Карпов, седобородый профессор, выглядел встревоженным, но держался с достоинством.
— Летим, — коротко бросил я.
Ярослава и Леонид создали воздушные потоки, и металлическая платформа оторвалась от земли. Я лично сопровождал их, чтобы защитить от снарядов и пуль. Рисковать жизнями магов, когда там, в поле, умирают мои люди, я не собирался.
Мы взмыли в небо, и через несколько секунд я увидел источник угрозы. Поле боя превратилось в настоящий пекло. Осветительные ракеты висели в воздухе, превращая ночь в призрачный день. Трассирующие пули прошивали туман огненными линиями. Взрывы снарядов поднимали фонтаны грязи. Магические всполохи — оранжевые огненные шары, серебряные электрические вспышки — летели с обеих сторон.
Я сконцентрировал волю, активируя Магнитную бурю. Мощное магическое поле развернулось вокруг нас радиусом в триста метров. Всё металлическое в зоне действия среагировало мгновенно.
Снаряд, летевший прямо на нас, дёрнулся в сторону, словно невидимая рука толкнула его. Траектория искривилась, и боеприпас ушёл влево, взорвавшись в пятидесяти метрах от нашей группы. Пули, которые должны были пробить нас насквозь, отклонялись на подлёте, отталкиваясь от невидимого барьера. Некоторые зависали в воздухе, дрожа, прежде чем упасть на землю.
Я держал заклинание, напрягая немалую часть своего резерва. Мои соратники там, внизу, и я не позволю случайному снаряду убить аэромантов, которые должны их спасти.
Мы пролетели над лесом, ориентируясь на сигнал амулета связи. Через минуту я увидел глубокую воронку от снаряда. В ней, прижавшись к стенкам, залегли мои гвардейцы.
Картина, открывшаяся моему взору, ударила сильнее любого заклинания.
Они все были покрыты грязью и кровью — почти невозможно было отличить одного от другого. Ермаков сидел, привалившись спиной к стенке воронки, на его руках лежала Раиса. Кровь тенеброманта залила его панцирь, стекая тёмными струями. Марина Соколова, бледная как смерть, вялая и заторможенная от собственной кровопотери, дрожащими руками вводила Железнякову между рёбер какую-то трубку. Емельян хрипел, задыхаясь, но постепенно его дыхание выровнялось — девушка делала что-то с его раной, и ему явно стало легче дышать.
Молотов поддерживал медика под локоть. Журавлёв с болезненной гримасой осматривал повреждённое колено. Железняков сидел рядом с телом Каменева, бережно прикрыв его своей курткой. Брагина не выпускала из рук тело врага в чёрной униформе — труп лежал рядом с ней, маска-череп смотрела пустыми глазницами в небо.
Всеволод. Один двухсотый, как и сказал Севастьян…
Я не считаю своих людей расходным материалом. Никогда. Каждый из этих восьмерых — боевой соратник, прошедший со мной через огонь и кровь. Они выбрали следовать за мной не из страха, а по доброй воле. И я в ответе за каждого.
Тревога сдавила грудь, но я загнал эмоции вглубь. Сейчас нужна холодная голова.
— Ярослава, Леонид, хватайте их! Я прикрываю всю группу!
Княжна спикировала вниз, воздушные потоки подхватили бойцов, поднимая к нам на платформу. Тело врага Брагина затащила последним, не желая оставлять трофей на поле боя.
Обратный путь оказался ничуть не легче. Артиллерия Владимирской армии усилила огонь, словно почуяв добычу. Снаряды падали всё ближе, всё плотнее. Я отклонял их один за другим, искривляя траектории, отталкивая металлические осколки. Пот выступил на лице, но я держался.
Через несколько минут мы добрались до Угрюма, и аэроманты бережно опустили группу возле больницы. Несколько бойцов за время полёта потеряли сознание.
— Немедленно в лазарет! — прорычал я, поднимаясь, но в этом не было нужды — Светов и Альбинони нас уже ждали.
Кожа Раисы приобрела восковую бледность, а губы потеряли всякий цвет. Лишь слабо пульсирующая жила, напоминала о том, что сердце ещё бьётся. Кровь продолжала сочиться из раны на шее, несмотря на алхимический состав, которым Марина закупорила артерию. Светов склонился над ней, руки целителя светились зелёным светом.
— Аркалиевая пуля, — выдохнул Георгий через несколько секунд. — Блокирует заживление и всю целебную магию. Нужно время, которого у нас нет.
— Используйте Мёртвую воду, — приказал я.
Светов дёрнулся, глаза расширились:
— Воевода, это редчайший ресурс…
— Я сказал — используйте.
Посыльный, получив мой ключ от сейфа, тут же убежал за Реликтовой жидкостью, которая могла спасти Лихачёвой жизнь.
В дверях операционной появился Матвей Крестовский. Метаморф метался по помещению, не находя себе места. Его взгляд постоянно возвращался к Раисе, лежащей на столе. Я видел это раньше — привязанность, которая ещё не осознана, но уже глубока. Странно, насколько мне известно, они особо не пересекались…
Севастьян Журавлёв подошёл ко мне, хромая. Лицо сапёра было искажено болью — не физической, а душевной.
— Воевода, — начал он хрипло. — Это моя вина. Я недооценил противника, я…
— Прекрати, — оборвал я его. — На войне, сколь бы умён и хитёр ни был человек, он не всеведущ. Всё знают только боги. Сегодня так легла карта.
Локи посмеялся, как сказали бы мои сородичи в прошлом. Короткая, ёмкая фраза, в которой заключено очень многое. Что-то пошло не так, будто сам бог обмана приложил руку.
Севастьян держал в руке медальон — потемневшее серебро с двумя портретами. Жена и дети Всеволода.
— Я схожу сегодня же…
— Я сам отдам его вдове, — перебил я, забирая медальон.
Тяжесть металла в моей ладони отдавалась тяжестью в груди. Всеволод. Отец двоих детей. Человек, который сражался за Угрюм, чтобы защитить свою семью. Теперь его дети останутся без отца.
Пока мы ждали, Альбинони работал над Мариной Соколовой. Итальянец ругался на родном
