Сяо Тай и Божества Северного Ковша - Виталий Хонихоев

Она отшатывается от портала, тяжело дыша. Ее взгляд мечется между Сяо Тай и все еще открытым окном в пространстве, через которое виден манящий морской пейзаж.

— Это какое-то колдовство, — ее голос срывается. — Ты что-то сделала! Это твоя магия мешает мне!

Но даже произнося эти слова, она понимает их ложность. В глазах божества появляется растерянность, переходящая в панику. Она снова и снова пытается шагнуть в портал, каждый раз останавливаясь на той же невидимой границе.

— Я всегда была здесь, — внезапно произносит она, словно только что осознав эту истину. — Всегда… в Небесном Дворце, в пределах… — она осекается, не в силах произнести «города Лань».

Матушка Доу Мо медленно опускается обратно в свое кресло. Портал за ее спиной начинает дрожать и постепенно схлопывается, оставляя лишь легкий запах моря и несколько песчинок на нефритовом полу.

— Что я такое? — едва слышно спрашивает она, глядя на свои дрожащие руки. — Если я не могу покинуть это место, если все мои воспоминания о странствиях — лишь… лишь…

Она поднимает взгляд на Сяо Тай, и в ее глазах плещется бездна экзистенциального ужаса.

— Кто же я такая на самом деле? Дурга!

— Теперь ты понимаешь, почему я хочу встретиться с Нефритовым Императором… — вздыхает Сяо Тай: — пожалуй все это зашло слишком далеко…

Глава 20

Глава 20

Тронный зал Небесного Дворца простирается подобно бескрайнему звёздному своду, воплощённому в архитектуре. Колонны из тёмно-синего нефрита, усыпанные мерцающими жемчужинами, уходят ввысь и теряются в серебристой дымке, где плавно кружатся созвездия. Пол выложен полированным обсидианом такой глубины, что в нём отражается не только сам зал, но и далёкие небесные сферы.

Стены украшены движущимися фресками из лунного камня, изображающими вращение Северного Ковша вокруг Полярной звезды. По периметру зала струится мягкий свет от парящих хрустальных сфер, наполненных звёздной эссенцией. Воздух пронизан тончайшим ароматом ночных цветов и прохладной свежестью космических ветров.

В самом сердце этого величественного пространства стоит одинокий стол из белого нефрита, инкрустированный серебряными созвездиями. За ним восседают две фигуры.

— Поразительно, какой китч. — говорит невысокая девушка с темными глазами, оглядываясь вокруг: — видишь, как все нарочито роскошно? К сожалению, люди не обладают достаточной фантазией для того, чтобы придумать что-то, чего они раньше не видели. Мои знакомые, девочки из семьи Су, обычные девчонки из рыбацкой деревеньки в своей жизни не видели ничего роскошнее лодки из дерева, покрашенного в красный цвет, не ели ничего слаще чем сладкий тростник и не созерцали зданий величественней чем хижина старосты в их деревне. С их точки зрения божества каждый день спали бы на перинах, набитых пухом, на кроватях из крашенного дерева, ели бы сладкую свинину и пили теплое вино, разбавленное водой. Для моей младшей сестренки, которая видела и серебро, и нефрит, и шелк, божества должны жить вот в такой роскоши как у тебя во дворце…

— Не смей оскорблять мой дворец, Дурга. — тихо говорит Матушка Доу Мо, глядя в стол: — все во что я верила, все, что я из себя представляю — может быть ложью. Но эти анфилады и эти колонны, все внутреннее убранство Небесного Дворца — это моя воля. Может быть все, что у меня осталось.

— Я не насмехаюсь над твоим вкусом, Матушка. В конце концов, кто я такая чтобы подвергать сомнению чьи-то вкусы. Более того, я рада что у тебя есть собственные предпочтения. Ты расстроена? — невысокая девушка наклоняет голову набок, внимательно изучая лицо своей собеседницы.

— … не знаю. Нет. Да. Наверное. Как бы ты себя чувствовала, Дурга, если бы однажды узнала, что ты — всего лишь чья-то выдумка, всего лишь создание, рожденное воспаленным сознанием демиурга? Что вся твоя жизнь, все твои достижения — пыль, мираж, фантазия… как бы ты чувствовала себя тогда?

— Добро пожаловать в клуб. — кривая усмешка искажает лицо невысокой девушки: — я так и живу. С того момента как я познакомилась с одной хитрой лисой я уже поняла, что весь этот мир — лишь симуляция. Одна из миллиардов симуляций, запущенных в голове Тейлор для того, чтобы однажды найти тот самый Ответ на Окончательный Вопрос Жизни, Вселенной и Всего Такого Прочего. Правда в реальной вселенной он звучит иначе — как предотвратить тепловую гибель вселенной или же как противостоять Сущностям… я все еще не знаю, что именно решила Тейлор в своей голове. Но то, что и ты и я и все нас окружающее всего лишь один из миллиардов миров среди миллиардов вероятностей — это я знаю совершенно точно.

— Мне нужно это переварить. — признается Матушка Доу Мо, вставая с места и выпрямляясь во весь свой немалый рост: — скажи-ка мне, Дурга как ты справляешься с этим? Как ты находишь в себе силы жить, почему ты все еще стремишься к своей цели, даже зная, что и ты и твои цели — не настоящие?

— Если бы я была философом, я бы задалась вопросом — а что есть настоящее и как его отличить от ненастоящего. Но я не философ, я практик. Мыслю — следовательно существую. Пусть даже в симуляции мира, пусть не в самой реальной реальности, но — существую. У меня есть степень автономности, как говорил Кант именно автономия в своих поступках отличает человека от животного. Мы поступаем тем или иным образом исходя из принципов, выбранным нами самими. Животные поступают тем или иным образом, потому что их терзает голод или жажда, потому что испытывают страх, потому что жаждут совокупления… они не автономны, а зависят от обстоятельств окружающего мира. И только разумные существа могут сами выбрать себе принципы существования. Например — не использовать других живых и разумных существ им во вред и себе во благо. Или проще — не врать. Себе и окружающим. Или еще проще — поступать так как велит тебе твой долг, невзирая на голод, жажду или страх. Животные так не умеют. А значит я — разумное и автономное существо. Чего же более? — Сяо Тай вздыхает: — уверяю тебя что и у самого настоящего бога в самой настоящей реальности, у самой Тейлор — ровно такая же свобода выбора принципов, как и у меня. Или у тебя. Потому что у тебя есть принципы согласно которым ты