Второй сын. Том 6 - Александр Владимирович Пивко
— Ладно, спасибо что сказала. Сейчас подойду…
— А… — начала было Сента, и умолкла, застеснявшись. Она еще не привыкла к тому, что у нее теперь есть личный хозяин, любые потребности которого она должна выполнять. При этом ей отчаянно не хотелось терять то дружеское общение, которые было на этот момент.
— Не переживай, вечером будет тренировка, как обычно. Я же тебе обещал! — приободрил ее Эрвин, за счет постоянно общения и эмпатии часто умудряясь угадывать ее желания. Чистые, искренние эмоции девочки были приятны ему — иначе бы он ни за что не приблизил к себе.
— Можешь подождать меня прямо там. Я скоро буду.
Разговор с матерью не принес ничего нового. Как и повторное «знакомство» с Зэодором — сухощавым, немного чопорным стариком-учителем, недавно переехавшем в округу Бойрена. Дождавшись, пока он покинет их, Эрвин обратился к Игрид.
— Мам, я решил стать культиватором! И для этого мне нужен пробуждающий эликсир!
— Не пойдет, дорогой. Он слишком вреден — только после шестнадцати лет.
— Ну ма-а-а-ам! Ну пожалуйста! Я очень, очень хочу!
Эрвин редко прибегал к банальному детскому нытью. Но что поделать, если это весьма эффективный способ манипуляции взрослыми? По сути, самый мощный, который есть сейчас в его распоряжении. А еще — единственный.
— Нет. Даже не проси! Но у меня есть кое-что равноценное. Интересно? — хитро прищурилась Ингрид.
— Конечно! Что это?
— Помню, давным-давно я встречала упоминание о неких упражнениях, которые могут действовать аналогично пробуждающему эликсиру. Я могу распорядится, чтобы их нашли…
Эрвин изрядно удивился. Такой вариант ему даже в голову не приходил. Однако, спустя несколько мгновений он обрадовался — кажется, такие упражнения действительно существовали! Он уже что-то слышал об этом, непонятно в какой жизни. И почему не вспомнил о них раньше⁈ Правда, Эрвин никогда не встречал никого, кто действительно стал бы культиватором с их помощью… Но почему бы не попробовать, пока обычный способ недоступен?
Через пятнадцать минут пара детских фигур синхронно выполняли комплекс воинских упражнений.
Ха! Ха! Ха!
Шумные выдохи сопровождали каждый удар парочки. А спустя полчаса, уставшие, они сидели на бревне и вместе смотрели на багровый закат…
* * *
С добавлением нового учителя жизнь в особняке никак не поменялась. Слуги суетились, наводили порядок и чистоту, кормили и обслуживали уменьшившееся семейство Златобородых. Но средний сын Отто, Алмерик, чувствовал, как его жизнь катилась под откос. Всевозможные нелепые случайности происходили одна за одной, словно злые духи сговорились уничтожить его спокойствие. У него часто пропадали вещи, отчего приходилось постоянно просить новые. Он мог обнаружить прямо перед учителем, в книге, дохлую мышь. Разумеется, Зэодор не упускал случая прочесть лекцию о недопустимости таких шуток перед учителем. Острый камушек, явно вымазанный в чем-то нехорошем, и попавший в сапог вывел из строя Алмерика почти на месяц. Хорошо еще, что удалось спасти ногу! Несколько дней ночных мучений, когда дико зудело все тело, привели к тщательному обследованию постели. Короткая кошачья шерсть оказалась разгадкой мучений мальчика. Пирог с попавшемся внутри куском кости стал причиной сломанного зуба — хорошо еще, молочного! Совершенно произвольно могла начать вонять одежда, словно в ней кто-то умер. Алмерик с ужасом начал замечать иногда, что его постель мокрая от мочи по утрам… Выцвевшие чернила на тексте, над которым он трудился целый день. Мыло, внезапно начавшее вонять чем-то ужасным… Мальчик даже упросил Отто отвезти его в Церковь духов, где абсолютно лысый жрец провел над ним дорогой обряд изгнания злых духов и привлечения добрых. Но ничего не менялось! Эти ежедневные мелочи довели его до того, что Алмерик от любого события впадал в истерику. Когда он запирался в своей комнате, неприятности прекращались. Но стоило ему снова попытаться начать вести обычный образ жизни, как неприятности возвращались. Последней соломинкой стал пирог, по ошибке начиненный острым перцем, почему-то попавшийся на завтраке именно ему. Закатившего истерику мальчика вернула в бренный мир тяжелая отцовская оплеуха. После чего он окончательно разочаровался в себе. Абсолютно любая мелочь могла вывести его из себя… После почти полугода мучений он заперся в собственной комнате, отказываясь выходить. Еду ему приносили туда и вытаскивали ночной горшок. Мыться он перестал, обтираясь влажными тряпками — ведь чтобы нормально помыться, нужно было, как минимум, выйти из комнаты. Таким образом он добровольно стал узником в своей комнате. Учитывая, что пока он там оставался, его жизнь была нормальной, он отчаянно сопротивлялся любым попыткам вытащить его оттуда, цепляясь за стены и двери, при этом дико вопя. Разъяренный Отто в конце концов махнул на него рукой, решив более не обращать на него внимания. Глава семейства Златобородых решил, что отныне у него осталось только двое сыновей. И, пожалуй, неплохо будет отдать Алмерика в крепость — просто чтобы убрать этого умалишенного из дома! Заодно, этом ходом можно будет продемонстрировать лояльность королевской власти. Как же — не пожалел собственного сына, чтобы выполнить закон! Минус — это то, что придется как-то договариваться с родственниками по линии погибшей Вилды. Но их все равно интересовали лишь деньги, так что найти общий язык можно.
А в это же время настоящий виновник всех несчастий Алмерика — Эрвин, абсолютно не мучился виной за то, что довел до такого состояния сводного брата. Учитывая то, что Алмерик творил в прошлый раз — это было даже гуманно. Ведь он его не убил, верно? А спокойная жизнь в одной комнате по сравнению с худшим вариантом не так уж плоха!
* * *
Эрвин сидел в одиночестве на своем любимом месте — в убежище под огромным кустом.
— Ну наконец-то можно попробовать эти упражнения! Интересно, насколько легко их выполнить?
Он расставил две свечи вокруг себя, и деревянную плошку с жидкостью перед собой. Получалось так, что с двух боков у него было пламя, отблески которого можно было заметить боковым зрением, а спереди была вода.
— Так, все есть. Теперь нужно как-то синхронизировать дыхание с колебаниями огоньков свечей. И в то же время ощутить воду.
