Спецагенты в шоколаде - Валентина Анатольевна Филиппенко
— Сынок, тебе чего? — спросила его пожилая буфетчица и поставила на стол поднос с компотом.
— Я… я на дегустацию привёз…
— А что привёз? — уточнила буфетчица.
Соня бросился к выходу, к машине, и стал носить оттуда коробки с колбасой, пока не заполнил ими буфет. За работой он пытался вспомнить план, но мог думать только о конфетах. Тут в столовую вошли смотрительницы. Загудел чайник, застучали ножками стулья; дамы расселись. Соня попытался открыть одну из коробок, но руки у него тряслись. Он потянул носом воздух, луч из окошка упал на печенье, лежавшее в вазочке, и всё, что смог сделать Соня, — это достать зефир из кармана. Чтобы успокоиться.
— Зефир? А у нас много пастилы. Персиковой! — заулыбалась буфетчица. Другие смотрительницы тоже заулыбались, и каждая сделала шаг в сторону, открывая вид на вазочки со сладостями на столах. Все дамы взяли по одному нежно-оранжевому бруску. С палочками пастилы в руках они были похожи на волшебниц. Соня тоже с приятным музыкальным шелестом открыл зефир. На секунду в столовой наступила полная тишина, потом раздались сладкие, довольные вздохи, и одна из сотрудниц музея вдруг сказала:
— А ведь в Индии советуют начинать обед со сладкого. Мы всё правильно делаем!
— А какой зефир у вас? — поинтересовалась другая смотрительница, рассматривая фантик в руках Сони. — Кажется, был в глазури… Ммм… А у нас пастила персиковая, и знаете почему?
Соня отрицательно покачал головой: он всё ещё наслаждался вкусом любимого зефира и даже тихонько мычал, чего не было слышно из-за маски.
— А мы вам покажем, родненький. Пойдёмте-ка!
И дамочка в строгом костюме и с конфетой в руках потащила Соню за собой. В пустом музее эхом отзывался стук её каблучков. Картины словно склонились к смотрительнице и охраннику и рассматривали последнего, но дамочка уверенно шла вперёд и на ходу рассказывала Соне историю музея и полотен.
— А вот тут у нас девочка. С персиками… — продолжила она. Вместе с Соней они только что вошли в большой зал и увидели… Крепыша, заворачивающего картину в упаковочную бумагу. Ну прямо готовая шоколадка!
— Это что такое?! — ахнула смотрительница. И опустила руку. Крепыш замер, а Соня вдруг выдал то, чего от него никто не ждал:
— Это… часть дегустации. Картину как конфету упаковываем. Девочку, хе-хе, с персиками. В этом… в буфете! Красиво?
Дама тяжело сглотнула, поправляя очки и пытаясь понять, как ей реагировать на происходящее. А Крепыш быстро закивал и поправил на картине «обёртку». Синюю, прямо как у конфеты! Схватил Соню за руку, и вместе они поспешили из музея.
Гриб и шоколадная стружка
Очень громко, будто вода капала из крана, тикали часы. В огромном тёмном кабинете с тяжёлыми шторами, тёмными высокими шкафами и непонятными картинами стоял длинный стол. В него упиралось спинкой кресло — тоже очень большое, кожаное и старинное.
На пороге кабинета, ссутулившись и сжавшись, появились Крепыш и Соня. Крепыш пытался унять дрожь в коленях, челюсти и руках, поэтому засунул руки в карманы и натянуто улыбался. Соня смотрел то на напарника, то на кресло и часто моргал.
Но обитатель кабинета не повернулся к грабителям: булькающий, глубокий голос зазвучал из-за стола тяжело, как шаги пленного, а кресло не шелохнулось.
— Друзья мои… Прекрасен ваш союз.
— Господин Грибофф, мы можем всё объяснить, — прошептал Крепыш неуверенно. Челюсть предала его и стала трястись, будто танцевала чечётку.
— Газеты пишут, что очень странные ценители искусства подарили галерее пятьдесят килограммов колбасы и укутали известную картину в цветную подарочную бумагу. Но сотрудники музея решили не убирать «обёртку» и оставить экспонат на пару дней в таком виде, что очень понравилось посетителям, потому что было похоже на конфету… Я так понял, вы решили уйти из профессии в искусство? Оформлять выставки?
Соня заулыбался и закивал. Крепыш наступил ему на ногу и шагнул вперёд.
— Ситуация вышла из-под контроля. Нас могли поймать, мы старались сделать всё, чтобы выйти из-под подозрения и оставить шанс…
Но обитатель кабинета перебил грабителя:
— Видите? Слева на стене пустует место для картины. Той самой картины, которую вы должны были привезти мне вчера. Теперь у вас есть шанс украсить стену чем-то другим… — Раздался хруст пальцев.
— Прошу вас, не надо! — почти заплакал Крепыш.
— Не на-до… — промямлил Соня.
— Надо! Надо! Вы меня так подвели! Вы… Вы! — Грибофф то ли закашлялся, то ли высморкался. Сделав паузу, он продолжил: — Прочь отсюда и ждите нового задания. Прочь! И прикажите принести мне чаю! — закончил фальцетом обитатель кабинета и затих. — Сладкого!
Соня и Крепыш, не поворачиваясь к столу спиной, попятились к выходу. По дороге к грузовику — теперь заклеенному рекламой колбасы — разбойники тихо перешёптывались:
— Ты понимаешь, что ты наделал? Что нам теперь грозит? — шипел Крепыш.
— Я ничего не мог… эта пастила — я будто забыл, зачем приехал в галерею, — оправдывался Соня.
— Мы провалили это задание… Важное задание. Большое задание! — рвал на себе волосы Крепыш.
А тем временем спецагенты «Сюрприз» и «В глазури» лежали в шезлонгах у бассейна и потягивали шоколадный сироп из красивых коктейльных бокалов. Зефирка поправила свои солнцезащитные очки, а шоколадное яйцо вдруг тяжело вздохнуло.
— Святые бобы… Опять какое-то странное чувство внутри, под обёрткой. Колет…
— Колет? Миленький, не надо крошиться раньше времени… Может, это просто сахар выделяется? — заботливо посмотрела на напарника «В глазури». Она всегда становилась добрее и ласковее, когда отдыхала. — Ты такой большой, но такой хрупкий…
— Да. Это всё эти трудности телепортации. То сахар выделяется, то фольгу сводит. В рот мне конфету, нам нужен другой способ спасать мир…
Оказалось, пока «В глазури» спасала шедевр в галерее, «Сюрприз» успел побывать в зоопарке. В последний момент он остановил малыша, который собрался угостить жирафа шоколадом, то есть упал на пол. Над зоопарком разносились визг и плач, к операции был привлечён старший брат и бабушка ребёнка.
Вдруг над спецагентами навис «Петушок»: его прозрачная упаковка и карамель тоже сияли в лучах солнечной лампы. А за ним поднимался парк аттракционов с горками, каруселями, небоскрёбами и батутными замками. «Петушок» тоже пил сироп и улыбался.
— Моя двоюродная бабушка всегда говорила, что мармеладу можно доверять. Вот эта их гибкость…
— А твоя бабушка
