По следам Духа Зимы - Микаэль Брюн-Арно
— Лесная почта… апчхи! Вам посылка! — крикнул неожиданный гость, пытаясь очистить грязь с клюва и освободиться из обломков ящика.
— Это вы, Летун? — спросил Арчибальд, пока племянник помогал ему подняться.
— Как я рад снова встретиться с вами, друг мой! Впрочем, откуда вы говорите, я что-то вас не вижу. Где вы?
Спустившись на землю, Синица Летун, некогда отвечавший за приём корреспонденции в службе Лесной почты, широко раскинул крылья, чтобы обнять своих друзей. Однако ему явно что-то мешало.
— С какого перепуга вы носите повязку на глазах? — спросил лис, развязывая узел на затылке птицы.
— Чтобы справиться с воздушной болезнью; но боюсь, что у этого способа есть определённые недостатки.
— Судя по всему, есть…
— Вы принесли нам посылку, Летун? — нетерпеливо спросил Бартоломео, который уже начинал зябнуть.
— А как же! Держите, Арчибальд, вы, наконец, дождались! Вот он, ваш первенец! Ваше дитя!
Ловко орудуя отливающими синевой крыльями, почтальон бережно достал из сумки пакет.
— Ёлки-иголки! Вот ведь радость! — воскликнул Арчибальд. — Пойдёмте-ка в дом, нальём себе по чашке горячего шоколада с корицей, чтобы согреться, и там откроем посылку!
В гостиной дома под глициниями ярко горел камин. От пылающих еловых поленьев шёл свежий и сладковатый запах смолы. Семейство Лис начинало подготовку к зиме заранее, ещё в середине осени. Конечно, существует много причин, чтобы радоваться приходу зимы, но в целом от этого времени года лучше спрятаться за стеной дома. Чтобы защититься от холода и сырости, окна утепляли древесными стружками и занавешивали плотными шторами. Песочное печенье на подсолнечном масле подрумянивалось в очаге, и каждый пришедший с холода гость, даже случайно оказавшийся в доме, мог рассчитывать на угощение. В Зелёном Бору, как и в других поселениях, зима становилась поводом для гостеприимства и особой любезности — это выражалось в том, чтобы поставить на стол лишний прибор для нежданного посетителя, чтобы подвесить под потолком ветки омелы, под которыми могли бы поцеловаться влюбленные, и в том, чтобы держать наготове, неподалёку от очага, кастрюлю с горячим шоколадом с корицей на случай, если понадобится отметить получение важной посылки!
— Прошу вас, Летун, попробуйте морковный пирог! — предложил Жерве, никогда не упускавший возможности полакомиться. — Это морковь из моего погреба, она совершенно восхитительна!
— Увы, я вынужден отказаться, — извинился почтмейстер. — С тех пор как я снова взялся за доставку корреспонденции, мне приходится следить за весом… Бот, держите, Арчибальд, я ведь знаю, как вы ждали эту посылку. Увидев адрес отправителя, я сразу полетел к вам!
— Вы не представляете, как я вам благодарен, Летун.
— Дядя Арчибальд, ну, открывай же!
В центре стола лежал пакет, адресованный «Лису Арчибальду из Зелёного Бора» и отправленный из службы Ястребов-копировщиков, уважаемого учреждения, занимавшегося перепиской книг, которые пользовались успехом среди лесных читателей. В картонной коробке лежало произведение, на создание которого ушло много недель напряжённого труда. Ведь всю прошлую осень Арчибальд, получивший возможность проводить больше времени за письменным столом, пока его новый компаньон, Болк Селестен, занимался самыми требовательными клиентами, упорно работал над своим секретным проектом.
— Боюсь, что я пропустил много глупых ошибок, — сокрушался лис.
— Не порть себе кровь, сынок, — успокоил его Жерве. — Уверен, ты всё сделал замечательно.
И он оказался прав: переложенные тонкой бумагой, перевязанные бечёвкой первые экземпляры «Записок из Зелёного Бора» поражали своим изяществом. На обложке были изображены главные герои книги, Кроты Мира и Фердинанд — улыбаясь и держась за лапки, они шли по лесной тропинке, не подозревая о трагедии, ожидавшей их в будущем…
«Странное ощущение… — подумал Арчибальд, пока все остальные восхищались тем, чему предстояло стать — в этом никто не сомневался! — первым томом популярнейшей серии книг. — Надеюсь, что у моих дорогих Фердинанда и Руссо всё в порядке…»
— Мне не терпится начать чтение, дядя Арчибальд! — воскликнул Бартоломео. — Твоя книга поможет мне скоротать время у камина в ожидании приезда папы и мамы!
— Вот и расскажешь мне о своих впечатлениях. Я очень ценю твоё мнение!
— Друзья, берите все по кусочку пирога, и начнём праздновать! — настаивал Жерве. — И вы тоже, Летун. Да, я помню о ваших проблемах, но я знаю, как их решить. После полдника вам не придётся беспокоиться по поводу воздушной болезни: летите помедленнее!
В этот вечер на вымазанной сахарной глазурью мордочке Бартоломео сияла счастливая улыбка: подумать только, за этот вечер он набил ароматными травами новую подушку и получил новую книгу. Но когда настала ночь и лисёнок закутался в одеяло, ему внезапно послышалось, что кто-то зовёт его из леса, и он подскочил на кровати…
Новый продавец книг
Никто не знал, когда и почему звери, населявшие лес, решили устраивать праздник в день зимнего солнцестояния, в самый короткий день в году. В книге Совы Теофила «Древние традиции Зелёного Бора» говорилось, например, что торжества в конце года были придуманы специально для того, чтобы лесные жители могли отметить долгожданное увеличение продолжительности дня.
И эти торжества поражали воображение!
На главной площади Зелёного Бора уже с конца ноября появлялась бригада бобров, в чьи обязанности входила установка ёлки. По окончании празднеств эту ёлку распилят на дрова и раздадут их жителям для отопления домов. Рядом со скамейками из искусно вырезанных стволов деревьев, где любили сидеть и беседовать старики, возводились киоски, украшенные гирляндами из остролиста, а в них ставили жаровни и печки, в которых подогревалось вино с пряностями, способное согреть даже самых теплолюбивых обитателей Зелёного Бора и развязать языки самым застенчивым из них.
Удобно устроившись на вышитых подушках, наваленных возле двери для мелких зверюшек в «Книжном магазине Зелёного Бора», Бартоломео читал вслух книгу и представлял себе вкус жареных лесных каштанов, которые ему предстояло попробовать на полдник. Сидевший рядом с ним Крот Фердинанд внимательно и взволнованно слушал чтение, словно бы впервые знакомился с этой историей. А между тем он прекрасно знал её, ведь это была история его собственной жизни, хотя теперь
