Император Пограничья 13 - Евгений И. Астахов

Молодой человек глубоко вдохнул, и его тело начало меняться. Соматомантия — редчайший дар, позволяющий изменять параметры собственного организма. Мышцы Дмитрия вздулись, рост увеличился почти до двух с половиной метров.

Доспехи из Сумеречной стали, прежде болтавшиеся на теле, плотно охватили фигуру. Благодаря хитроумной системе подвижных соединений и заложенному конструкторами запасу габаритов, броня расширялась, металлические сегменты расходились по потайным механизмам, подстраиваясь под увеличивающиеся размеры владельца.

Медведь замер на мгновение, сбитый с толку внезапной трансформацией противника. Этого хватило. Ермаков прыгнул вперёд с неожиданной для его новых габаритов скоростью, забросив себя на загривок бурого хищника. Массивные руки обхватили череп медведя выгибая его назад. Зверь заревел, пытаясь вырваться, когти царапали пустоту, а Дмитрий тянул всё сильнее.

Раздался влажный хруст. Хребет медведя переломился. Животное обмякло, и Ермаков упал в стороне. Его тело начало возвращаться к нормальным размерам — поддержание такой трансформации требовало солидных затрат энергии, весьма ощутимых даже для Подмастерья.

Железняков тем временем прикончил обоих волков. На его лице и руках виднелись глубокие царапины, куртка была порвана в нескольких местах, но панцирь из Костедрева спас от самых страшных ран. Емельян стоял на ногах и злобно ухмылялся, глядя в глаза магу.

— Ещё зверушек не осталось? — прохрипел он, вытирая кровь с разбитой губы.

Бестиамант попятился, его лицо побледнело, а язык нервно облизнул губы под аккуратными усами. Потеря контролируемых животных явно дезориентировала мага. Он попытался сплести какое-то атакующее заклинание, воздвигая вокруг себя мерцающий щит, но сбоку грохнул выстрел из подствольника — граната угодила прямо в магический барьер и взорвалась, разнеся защиту в клочья. Оглушённый взрывом маг пошатнулся, и Марья Брагина с крыши сарая тут же взяла его на прицел. Выстрел — и бестиамант рухнул с простреленным черепом, выронив из рук жезл.

Емельян возмущённо крутанулся в сторону Каменева, который с кривой ухмылкой держал на плече автомат с подствольным гранатомётом.

— В большой семье клювом не щёлкают, — издевательски протянул Всеволод.

В этот момент из окна центрального дома, где забаррикадировался командир «Чёрных Молний», раздался гортанный крик:

— Маркграф! Маркграф Платонов! Выслушайте меня! Мы можем договориться!

Я подошёл ближе, не скрываясь, зная, что ничто из их арсенала не сможет мне повредить. Возле одного из домов я заметил Марину Соколову и Севастьяна Журавлёва, держащих на прицеле сдавшихся наёмников. Целая группа лежала лицом в землю, закинув ладони на затылок.

Командир ратной компании, судя по голосу тот самый Аслан, сидел привалившись спиной к стене возле окна. В глубине помещения маячили силуэты ещё троих наёмников.

— Я готов заключить сделку! — нервно продолжал командир. — Дайте мне две тысячи рублей за компенсацию расходов, и мы уходим из Пограничья! Тысячу! И даю честное слово — больше никогда не возьмём здесь заказы!

Я молча смотрел на окно. В голосе наёмника звучало отчаяние, но какая невероятная наглость — требовать деньги за то, чтобы убраться отсюда живым.

— Пятьсот! И информация! — крикнул Аслан. — Я знаю планы других ратных компаний, маршруты, цели! Всё расскажу! Только заплатите за мирный уход!

Восхитительно. Этот ублюдок избивал местных жителей, грабил деревню, а теперь ещё и требует от меня плату за милость не делать этого впредь. Такой уровень беспринципности почти достоин уважения.

— Мертвецам деньги не нужны, — коротко ответил я, легко распознав ложь в словах противника.

— Сто рублей! — голос командира сорвался на визг. — И мы поклянёмся никогда больше не появляться в ваших землях!

Я повернулся к ближайшим гвардейцам:

— Всех в расход.

Молотов кивнул, поправляя Трещотку. Из дома донеслись проклятия Аслана, смешанные с криками о международном праве и конвенциях, но я уже отвернулся. Ермаков и Железняков подступили, вытаскивая гранаты из подсумков.

Но тратить боеприпасы нам не пришлось.

Местные жители, до этого момента прятавшиеся по домам, начали выходить на улицы. Сначала по одному, потом группами. В руках у них были вилы, топоры, серпы — всё, что могло служить оружием.

— За Николополье! — крикнул кто-то.

— Смерть насильникам! — подхватили другие.

Толпа, как прилив, понеслась к группе пленных наёмников. Избитые вчера мужики, которых подлатала Марина Соколова, ковыляли впереди, сжимая дубины. Женщины, пострадавшие от бесчинств Чёрных Молний, шли следом с решительными лицами.

Крестьяне накинулись на раненых и сдавшихся наёмников. Это не был бой — это была расправа. Месть за унижения, насилие, грабежи. Мои гвардейцы могли их удержать, но я не отдал такого приказа. Останавливать жителей означало защищать тех, кто час назад терроризировал деревню.

Военнопленные заслуживают суда и достойного обращения. Для карателей и мародёров есть только один приговор — смерть на месте.

«Хозяин! — запаниковал ворон. — Катастрофа! Сюда едет целая армия! Человек сто, все вооружены до зубов! Мы же все погибнем!»

Я выругался сквозь зубы. Теперь, когда мы подарили этим людям надежду, мы не можем бросить их без защиты. А теперь ещё и подкрепление противника на подходе.

Глава 2

Архип сидел в кабине головного грузовика, поправляя чёрную повязку на левом глазу. Три армейских «Берёзы-М» и два военных внедорожника двигались по разбитой дороге к Николополью. В кузовах тряслась сотня бойцов Грозовой Стражи — проверенных ветеранов, прошедших не одну кампанию. Старый командир откинулся на спинку сиденья, разглядывая единственным глазом утренний туман над полями. За десятилетия службы он научился чувствовать беду задолго до её появления, и сейчас что-то царапало его нутро тревожным предчувствием.

Грохот автоматных очередей донёсся издалека, заставив водителя притормозить. Архип резко выпрямился, прислушиваясь. Стрельба шла со стороны деревни — плотная, хаотичная, с характерным звуком разрывов гранат.

— Стоп, машина! — рявкнул одноглазый командир, и колонна замерла. — К оружию, быть наготове! Смотреть в оба!

Он выскочил из кабины, прихрамывая на правую ногу — старая рана от осколка давала о себе знать в сырую погоду. К нему уже спешили офицеры из других машин.

— Старшой, что за пальба? — спросил молодой лейтенант Вергизов, недавно уволившийся из регулярных войск.

— То-то и оно, что не знаю, — процедил Архип сквозь зубы. — Чёрные Молнии должны были в этих местах проходить, а громыхает так, будто целая рота штурмует укреплённый форт.

Старый волк обвёл взглядом своих офицеров — четверых опытных мужиков, с которыми прошёл огонь и воду. Каждый понимал, что лезть вслепую в неизвестную заварушку — верный способ положить всех людей и при этом ни заработать ни