Призрачная кровь - Елена Шатилова
Полина ворочалась и что-то лепетала. Как же они боятся, что она закричит и весь дом будет знать о её присутствии. А вот мне буквально захотелось, чтоб все услышали. Заткнули бедного ребёнка в угол и вычеркнули из жизни.
Я подошла к ней и всмотрелась. Нетипичное поведение, даже для больного, они явно её под чем-то держат, возможно, на препаратах. Она так быстрей умрёт, чем здоровье выправит. Возможно, это и есть цель. Мы сделали, что могли… — чем не оправдание бездействию. Я с силой сжала кулаки.
Решила, пока, не сеять панику в доме, просто займусь девочкой. Закрыла дверь и приступила к диагностике.
Ребёнок был недоразвитый во всех направлениях: тело едва дотягивало до шестимесячного ребёнка, возможно, из-за атрофированных мышц, — принудительной гимнастикой и массажем здесь и не пахло, в лучшем случае просто переворачивали и обрабатывали мазями. Отсюда голова смотрелась огромной, несмотря на проблемы череп продолжал расти.
Здесь я не стала осторожничать, как с тёткой, Полина ничего не расскажет. Жаль, я не могу внедрить в неё восстанавливающую структуру, пока не могу.
Взяла её за руку, на внутренней стороне запястья была нанесена тусклая тёмная руна, рисунок мне ничего не говорил, просто плавные переплетённые линии. Неужели они всё вручную наносят? Вкралось сомнение, уж больно на штамп походило. Я тоже пользовалась своего рода библиотекой штампов — заготовками блоковых структур. Но это немного другое — это больше похоже на технику контроля, когда мгновенно воссоздаёшь заученный кусок структуры. Ух, как я соскучилась по моим возможностям!..
А сейчас имеем, что имеем…
Такс, с чего начнём? Надо восстановить обменные процессы, иначе просто не хватит ресурсов на восстановление, пополнение извне мне пока недоступно.
Провозилась я больше часа, Нина так и не появилась, сто процентов стоит за дверью — от дрессированная девушка.
Успокоив Полину, и пошла смотреть, что скрывается за дверями. Открыла ближайшую: мрачно, безлико, что усугубляли задёрнутые портьеры. Сложилось впечатление, что мебель просто занесли и как попало распихали вдоль стен. Перешла в следующую комнату — та же картина, как и в соседней.
Когда я зашла в очередную комнату, всё встало на свои места.
Этот этаж недавно был обитаем, здесь проживало всё немалое семейство. А потом умерла мать, оставив после себя больного ребёнка, долги и кучу проблем. И что сделал хозяин? Да просто постарался отгородиться от всего этого и трусливо сбежал на нижний этаж. Но проблема не ушла, и, скорей всего, заходя сюда, он заново окунался в то страшное время, вместо того, чтоб просто пережить его.
Это была комната матери Насти, которая не казалась заброшенной, за ней явно следили, и я даже знаю кто. Светлая мебель, насыщенные и одновременно умиротворяющие цвета, она казалась воздушной по сравнению с остальными комнатами дома. Я не была в апартаментах братьев и сестры, но сомневаюсь, что даже покои Ольги хоть немного дотягивали до уюта, который наполнял это помещение.
И я теперь знаю, где буду жить.
Как и все жилые апартаменты, здесь тоже была спальня, не такая большая, как та, где живу я, и это хорошо. Смущало ли меня то, что это супружеская постель родителей Насти, да нисколько. Я же не заставляла менять кровать, когда въезжала в гостиницу или съёмную квартиру? И здесь было глупо. Согласится ли пустить меня сюда Павел Алексеевич, да пусть только слово против скажет, я его задавлю авторитетом, несмотря на малый рост и писклявый голос.
— Хорошо здесь, правда? — я слышала шаркающие шаги в коридоре и ждала, что тётя сюда зайдёт. Честно сказать, я готовилась к череде гневных слов.
— Да. Я здесь жить буду.
— Ты уверена? Отец может не позволить.
— Позволит. Я решила, что буду жить здесь!
— Ох, Анастасия, и характер у тебя, — сказала Елизавета Алексеевна с толикой порицания, но я слышала нотки одобрения.
— Какая жизнь, такой и характер, — а что я могла ещё сказать. — Тётушка, распорядитесь, что мои вещи перенесли сюда. Уборки не требуется, Нина хорошо следила за комнатой.
— Хорошо. С Павлом Алексеевичем сама будешь объясняться.
Кивнув, я взяла тётушку под руку и повела на выход. Надо было её сопроводить, а то ещё найдёт кучу причин, чтоб затянуть время до прихода хозяина. Поняв, что я её раскусила, сжала губы и поковыляла, по мне так слишком медленно, я видела, как она шустро перемещается, когда гоняет слуг.
Как ни странно, но мне стало легче, даже настроение поднялось. Хотя может, это Настя внутри меня радовалась, это она мечтала о встрече с мамой. Хоть так странно, но они станут ближе.
Спустившись на второй этаж, я не стала вести тётку на первый, а поймала первого попавшегося слугу и подвела к ней для распоряжений. Елизавета Алексеевна тяжело вздохнула и начала действовать. Видно, она до конца не понимала, зачем мне это, считая блажью капризной девчонки.
Я стояла в коридоре и следила за процессом. Из школы вернулась Ольга. Увидя, что выносят мои вещи, улыбнулась, но тут же напустила серьёзное лицо, вроде я не заметила мимолётной радости.
— Добрый вечер, Настя! Что происходит, ты куда-то уезжаешь?
— Нет, просто комнату меняю.
— И на какую? — непонимание. Ну да, свободных комнат на этаже не было, две гостевые занимали мы с тётушкой.
— На мамину, — я вложила в эту фразу всё, что чувствовала. Ольга изменилась в лице, у неё даже щека дёрнулась.
— А папенька знает о твоём решении?
— Не стоит отвлекать его от дел, — это было сказано для сестры. — Вернётся и сообщу.
Скептически ухмыльнувшись, Ольга прошла в свою комнату.
К ужину вернулись все, кроме отца. В столовой повисло тяжёлое молчание, даже балагуристый Сергей молчал. Своим поступком я разворотила не очень приятные воспоминания и обстоятельства. Сегодня все вспомнили о маме и сестре. Сомневаюсь, что они навещают Полину, да скорей всего даже не спрашивают, как она там.
— Я познакомилась с нашей сестрой, — решила их добить, пусть корчатся от неприязни к себе. — Вам следует её навещать, это поможет ей поправиться, — я специально сделала акцент не на разовое посещение.
Все промолчали. Скорей всего также промолчали, когда им предложили не навещать Настю. Забыли о бедной сестре и продолжили радоваться жизни. Эгоисты! Даже Сергей не смотрел на меня. Принудить их я не могу, но сделаю так, чтоб дом знал, — здесь есть ещё одна барыня!
Не знаю, правильно я
