Владыка Зазеркалья - Илья Романов
Небольшое, двухэтажное здание выглядело так, будто я покинул его только вчера. Невысокий забор и калитка были в свежей краске, садовые деревья и трава с кустами подстрижены, а маленький фонтанчик, выложенный мрамором, выглядел очень чистым.
И это не заслуга Ифрита и служащих под его начальством разумных. За домом все это время ухаживало другое существо, которое при моём приближении к входной двери, уже ждало меня на пороге.
— Добро пожаловать домой, Владыка, — поклонился один единственный слуга, который брал на себя все обязанности и выполнял их лучше кого бы-то ни было. — Купель уже готова, будут ли у вас предпочтения к обеду?
— И я рад тебя видеть, Аарон, — улыбнулся я ему. — Давай что-нибудь лёгкое на основе рыбы.
Чернокожий мужчина, застывший возрастом между тридцатью и сорока, вновь учтиво поклонился. Его лысина блестела в лучах солнца, что светило мне в спину, а сквозь круглые небольшие очки на меня взирали полностью серые глаза. Тёмно-серый фрак на нём сидел идеально, как и в нашу прошлую встречу, что была прощанием. Впрочем, для домового людское время ничего не значило. Год, два, три, для них всё едино — будто мгновение.
Внутри дома царила чистота. Ни единой пылинки в воздухе или на мебели, все цветы в вазах были ухожены и политы. Даже моя верхняя одежда, что висела в прихожей, когда я ушёл, осталась на своём месте.
Домовой исчез, а из кухни повалили запахи готовки. Аарон был привязан к дому и мог перемещаться в нём по воле своей мысли. Как раз эта особенность позволяла ему быть везде и сразу. Ополоснувшись в купели на втором этаже и немного переведя дух, я зашёл в свои покои. И не сдержал улыбку.
Идеальное выполнение приказов со стороны Аарона несло… некоторые странности. Например, мои личные вещи он передвигать или убирать не имел права. Вот и лежал тот же ноутбук на столе, сверху чистый от пыли, а снизу виднелся её тонкий слой. Такая же судьба постигла и другие вещи.
В шкафу я взял один из десятка костюмов, хранившихся в вакуумных пакетах.
— Надо менять гардероб, — покачал я головой. — Раньше я был выше и шире.
Моё нынешнее физическое тело не утонуло в одежде, но пиджак и рубашка висели, как и брюки. Собственно, стоило мне войти в обеденный зал, домовой едва заметно поджал губы.
— Если позволите, Владыка, я займусь покупкой новых одеяний, — окинув меня взглядом, предложил Аарон. — Ваши мерки не требуются.
Я кивнул и молча принялся за обед. Тунец под специями, запечённый в духовке. Варёная картошка с зеленушкой и салаты двух видов — овощной и с ветчиной, сыром и грибами. Жареные тосты с маслом дополняли картину, а на десерт заварные пирожные, стопочкой стоявшие чуть в отдалении на блюде.
— Владыка, позвольте спросить, — когда я расправился с большей частью нехитрого обеда, невозмутимо произнёс слуга. — Мой брат…
— Мне жаль, Аарон, — со вздохом отложил я столовые приборы. — Обскур погиб, выполняя свой долг. Его убили те, кого я жажду найти, предатели и трусы, что ударили мне в спину и теперь прячутся.
Домовой ничего на это не ответил, но в столовом зале стало почти темно и очень холодно. Не взирая на солнце за окном и жаркую погоду.
— Я понимаю, Владыка… — наконец произнёс Аарон и освещение вернулось к нормальному состоянию. Эти существа жили практически вечность по меркам людей и всегда тяжело переживали утраты родичей. — Если позволите, то я бы хотел пойти на битву вместе с вами, когда она случится. Тот, кто предал вас и убил моего брата не заслуживает жизни.
Я обернулся через плечо и посмотрел на него. Сейчас от вечно спокойного и собранного Аарона не осталось ничего. Его серые глаза полыхали огнём, лицо исказилось гримасой гнева и покрылось трещинами, будто морщинами, по которым бежала хранимая все эти годы энергия домового.
— Хорошо, — коротко кивнул я. — Когда придёт время — ты встанешь плечом к плечу рядом со мной.
Холод мгновенно исчез, а ярость домового улеглась. Он стал олицетворением спокойствия и невозмутимости.
— Прошу прощения за эту вспышку, Владыка, — склонил он голову. — И благодарю вас за возможность отомстить.
На этом я закончил с обедом и до самого вечера отдыхал. Аарон успел, в чём я не сомневался, организовать мне новый костюм. Пока один, но остальные пришлют в ближайшие сутки. Сменив одежду, я сообщил домовому, что буду позже и покинул дом.
Путь мой лежал по тому адресу, что дал принц Ифритов. Большинство кварталов Милитариума изменились до неузнаваемости, но какие-то, вроде моего, всё ещё остались прежними. Выйдя на основную аллею, я направился в нужную сторону.
Разумные на тротуаре мелькали где-то на периферии сознания. Внимания я на них не обращал. Как и на зазывал увеселительных заведений, без умолку расхваливавших угощения и напитки своих нанимателей.
В самом дальнем углу центрального парка, нашёл нужный адрес. Полностью чёрное поместье, огороженное железным забором с заострёнными пиками на верхушке. Сквозь прутья виднелись аккуратные каменные дорожки, клумбы редких, синих роз, и отбрасывающие густую тень высокие деревья.
На участке у дома траву не стригли точно больше года и она уже поднялась до пояса. Всё выглядело так, будто это место заброшен, но в некоторых местах на крыше виднелись заплатки. Часть левой башни несла в себе новую кладку, ещё не покрывшуюся пятнами и следами времени.
Кованые стальные ворота были наглухо закрыты, дабы отвадить любопытных гостей. Подойдя к ним, я посмотрел по сторонам. А затем сжал кулак и от души постучался.
Звон от грохота разошёлся эхом по территории мрачного поместья. Слетели птицы с веток дальних деревьев, а вороны на крыше особняка закаркали и испуганно поднялись в воздух.
Никто не вышел встречать гостя, но это и не требовалось. Ворота медленно, с мучительным скрипом петель, стали открываться. А когда я двинулся к дверям поместья, то заметил, как колышутся шторы на разных этажах здания. Будто на особняк напал внезапный сквозняк.
Запах синих роз, что были неотъемлемой частью жизни тех, кто обитал в этом месте, нёс в себе сладкое безумие. Дурманящий разум и столь прекрасный для смертных аромат прямо лез в ноздри, но к нему у меня уже давно выработался иммунитет.
У двух гаргулий, бдящих на стенах поместья, вспыхнули красным светом глаза. Статуи повернули свои каменные головы
