Нашу маму раздраконили - Валентина Анатольевна Филипенко

— Смотри, мамочка, как хорошо сидит, — задумчиво проговорила сестра и искоса глянула на дракона. — Идеально же?

Вторая босоножка тоже очень ловко обняла её ступню. Агата вскочила с пуфа и завертелась передо мной и драконом, демонстрируя, как ей идёт.

«И кто продаёт летнюю обувь зимой?» — подумал я.

— Мам… купи, а? — не подумала, но сказала Агата.

Мамодракон, до этого сидевшая на пуфике спокойно и даже по-драконьи счастливо, напряглась. В её планы явно не входили выслушивание нытья и беганье за дочерью по магазину, как это обычно случалось во время походов за покупками. А Агата, как грозовая туча, уже начала набухать истерикой. Она снимала босоножки, поглядывая на меня и на маму.

— Я… Мне… Мне они очень нужны!

Я хотел напомнить Агате о нашем плане, но её губы задрожали, нос покраснел, она часто заморгала и набрала полную грудь воздуха… Я подскочил, чтобы принять огонь сестры на себя, как вдруг услышал над правым ухом треск рации. Поднял голову, а там…

…В джинсах, в почти военной куртке надо мной возвышалась какая-то дамочка — высоченная, в наушниках с микрофоном, из которых всё время что-то шелестело и шипело. Дама встала напротив мамы, воинственно расставив ноги, и объявила:

— Приём-приём. Я нашла его. Облезлый, но наш.

Шоу

Дамочка с рацией, уперев руки в боки, кивнула маме и скомандовала:

— Ну что, актёр погорелого театра? Опять в загул ушёл? У нас мотор, тьфу ты, то есть начало спектакля, через пятнадцать минут. Быстро в гримёрку!

И после этих грубых — действительно грубых — слов она сделала знак охранникам, уже сжимающим нас в кольцо со всех сторон, чтобы они рассосались.

— Это наш, — повторила она. У неё снова зашипело в ухе, и она ответила: — Да, скажите Копейкину, что нашли.

Мы с Агатой и мамой переглянулись. Я был растерян, мама насторожена, а Агата сглотнула комок из слёз и визга и притихла. Её взгляд упал на желанные босоножки. Что-то взвесив в голове, она заинтересованно посмотрела на дамочку. Как и в случае с мальчиком и фото в холле торгового центра, моя сестра почувствовала сладкий запах выгоды.

— Кто это у вас «наш»? — поинтересовалась Агата, глянув на незнакомку весьма серьёзно, и тоже упёрла руки в боки.

— Девочка, иди к маме, — фыркнула джинсовая тётенька и попыталась взять дракона, то есть маму, под локоть и подтолкнуть к выходу.

Но Агата сдаваться не собиралась.

— Это наш дракон, — сквозь зубы процедила сестра и протиснулась между дамой и мамой.

— Конечно-конечно, — снисходительно промямлила ходячая рация (вероятно, продюсер) и зашипела в микрофон: — Готовьте там принца. Сейчас появится ящер.

Цепкие пальцы схватили маму за лапу. Отодвинув Агату в сторону, дамочка сильнее потянула на себя «актёра», но с удивлением поняла, что это не так-то просто. Отпустив лапу, она ещё раз осмотрела дракона и отметила, что «на костюм они явно не зря потратились».

— Только как эта штуковина будет летать под потолком? — сама с собой решила обсудить вопрос продюсер.

А босоножки сияли, и Агата не придумала ничего лучше, чем выдвинуть ультиматум:

— Штуковина пойдёт с вами, только если вы купите мне эти босоножки!

«Штуковина»?! Рот дамочки с рацией открылся от удивления, а мама довольно раздула ноздри и хихикнула. «Справляйтесь с этим ребёнком сами», — явно говорила она.

— Что-о-о? — Продюсер вытянулась лицом и отпустила мамину лапу. — Да мы гонорар уже заплатили вашему ящеру, чтоб его снеговик съел! Быстро на площадку! Шоу начнётся через пять минут.

Слова дамочки никого ни в чём не убедили. Зато рядом с нами появилась продавец. Другая девушка, не очень милая и совсем не улыбчивая. Она хрустнула пальцами, увидев Агату и разбросанные босоножки.

— Отличный выбор, — заметила продавец. — С вас пять тысяч.

Пяти тысяч у мамы с собой не было. И у меня, у рыцаря, на карточке лежало гораздо меньше денег. Мы с мамой переглянулись и — зуб даю — обсудили ситуацию без слов. Не успев даже подумать, я сказал:

— Штуковина пойдёт с вами, только если моя сестра сыграет принцессу.

Вот так-то! И… Ой.

Принцесса

Наверное, у каждой девочки есть мечта: не просто надеть корону и платье, натереть щёки и нос блёстками, обрызнуться духами из маминого флакончика, но ещё и во всём этом обличье предстать перед зрителями. И чтобы зрители хлопали и восхищались.

Джинсовый продюсер, осмотрев Агату и потрогав корону, чуть прищурилась, опустила взгляд на колготки сестры и, закусив губу, вдруг согласилась:

— Давайте. Пусть будет принцессой. По рукам.

Мне даже показалось, что за очками дамочки сверкнули искры — настолько ей понравился план. Но куда более выразительно на нас смотрела продавец: она явно ждала, что уж теперь-то мы купим босоножки «для девочки». Однако девочка уже вошла в роль и поскакала за продюсером, как горная коза. Мамодракон и я поплелись следом.

В гримёрке нас ждали зеркало с лампочками, печенье с шоколадом и апельсиновым джемом, кружочки апельсинов и накрашенный, с зализанными волосами мальчик. Это, видимо, был принц, ждавший своего звёздного часа. Он полулежал на кресле-мешке и смотрел в экран телефона.

Когда продюсер вошла в комнату, а дракон всунул морду и уложил её рядом со складным стулом, на спинке которого блестела надпись «Шоу», принц устало зевнул и потянулся к печенью.

— Золотко… планы поменялись. Сегодня ты на сцену не выйдешь, — сказала весьма холодно продюсер и положила Агате руки на плечи. Как куклу, она усадила мою сестру на стул перед зеркалом и сделала знак гримёру. — Готовим девочку к роли. Крутим кудри, румяним щёки. И быс-тро!

Агата радостно замахала ногами (она не доставала до пола) и через плечо прыснула мне от смеха:

— Вот видишь! Я принцесса! Всё же принце-э-эсса! Давай, Сеня, сфоткай меня!

Принц тем временем даже не шелохнулся. Он жевал печенье и смотрел в смартфон, где прыгал хомяк из какой-то игры. Мальчик был, наверное, моим ровесником или чуть постарше. На левой руке у него блестели электронные часы, уши прикрывали наушники. Кажется, он не слышал, что роль у него только что забрали.

— Эм-м-м… простите, — обратился я к джинсовому продюсеру. — Но у него наушники…

— Что? — Дамочка согнулась надо мной и сдвинула брови. — Какие наушники?

— Он, — ткнул я пальцем в принца, — вас не слышал. А ещё… — Тут я сам удивился: когда я успел об этом