Тварь. Графские развалины - Виктор Павлович Точинов
Воздушная битва вступила в новую фазу. Летучие мыши нашли-таки способы борьбы с пернатыми врагами. С неба рухнул трепещущий ком: ворона, облепленная не менее чем десятком нетопырей. Несколько секунд эта куча дергалась на земле — затем рукокрылые бойцы отвалились в стороны. Вновь взлетели и вернулись в схватку далеко не все из них. Ворона была еще жива — открывала и закрывала клюв, слабо подрагивала всем телом. Шея и голова у нее превратились в сплошную кровавую рану, глаз не осталось...
Новую тактику немедленно подхватили остальные мыши. По несколько штук вцеплялись лапками, повисали всей тяжестью, — и пускали в ход зубы. Когда такой маневр удавался — на землю падал очередной клубок тел — и одним врагом становилось меньше. Хрупкие косточки маленьких летунов зачастую не выдерживали падения — но они бросались и бросались в самоубийственные атаки с отчаянием камикадзе.
Вороны поддаваться не собирались. Уступая в числе, использовали преимущество в скорости и в массе. Нередко мышь, не успев взять на абордаж противника, падала на землю окровавленным растерзанным комочком... Несколько раз и Ада, и Кравцов не успевали уклониться от сыпавшихся с неба побежденных.
Кравцов — по понятным причинам желавший победы отнюдь не птицам — понял: летучие мыши бьются вслепую! Мечутся бестолково в воздухе — и вступают в схватку, лишь случайно столкнувшись с врагом. Понял и причину: фонарь! Проклятая игрушка из проклятого места слепила мышей и помогала воронам, вполне дневным птицам. Он попытался нащупать — там, в сияющем шаре света — кнопку-выключатель. Тщетно. Да и едва ли она сработала бы.
Схватка над головой продолжалась — достигнув точки неустойчивого равновесия. Полчища ворон поредели, но и к нетопырям больше не прилетала подмога. И Кравцов решил помочь «нашим». Схватил Аду за руку, крикнул: «Бежим!» — она, конечно, не услышала за шумом, но поняла, кивнула...
Они побежали — опять не зная куда. Как выяснилось, земля под вороньим покрывалом скрывалась абсолютно голая — ни травинки, не былинки. И мягкая — подошвы вязли, бежать было нелегко. Но они бежали.
Через несколько сотен шагов звуки битвы за спиной стали значительно тише — но совсем не смолкли. Кравцов злорадно подумал, что внезапно оказавшимся в кромешной тьме воронам приходится тяжко.
Затем во тьме оказались и они. Фонарь погас мгновенно. Пальцы, только что стискивавшие его до хруста в суставах, легко разжались. Причем ожогов на них и на ладони не обнаружилось — ни единого захудалого волдыря. А фонарь даже на ощупь стал казаться несколько иным.
Кравцов осмотрел его в свете зажигалки — кто знает, каких еще неожиданностей можно ожидать от этой штуки. Фонарь сейчас выглядел подобранным на помойке: потертый, исцарапанный, корпус треснул в нескольких местах, стекло и лампочка отсутствовали. Кравцов отвинтил крышку — вместо батареек высыпалась не то земля, не то какая-то труха...
— Выброси, — посоветовала Ада.
Он размахнулся и зашвырнул предательский предмет в темноту. Спросил:
— И что дальше? Мы ушли с места, которое так тебе не нравилось. Куда теперь?
— Никуда мы не ушли, — печально ответила Ада. — Мы все там же. Лишь декорации в очередной раз сменились... Это Чертова Плешка, пойми. Тут можно идти сколько угодно, не сдвинувшись с места.
— Вообще-то я слышал про один способ отсюда выбраться... — неуверенно начал Кравцов. И замолчал. Способ, поведанный Наташей Архиповой, был прост: девушка Ада должна стать женщиной прямо здесь и сейчас. И морок развеется...
Правда, Наташка с Козырем побывали, похоже, на самой периферии Плешки, — но не на пустом же месте возникло такое поверье. Что местным легендам порой стоит доверять, Кравцов убедился сполна.
— Я тоже слышала про этот способ, — сказала Ада. — Но боялась предложить. И — думала — ты побоишься согласиться...
Он молчал. Не потому что боялся и хотел замять разговор — просто трезво взвешивал шансы. Трое несостоявшихся любовников Аделины погибли. Всё так. Но сила, что зачем-то хотела сохранить хранительницу пентагонона девственной, далеко не всемогуща. Иначе не стоило бы возиться с воронами и подстраиванием автокатастроф. А расстрел боевиками армейской колонны и смерть Кирилла, еще школьного ее ухажера, — наверняка случайность. И все же...
И все же стоит рискнуть. Сделать неожиданный ход. Не для того ли три года Аду подводили к мысли, что плодом ее любви может стать лишь смерть, — чтобы сегодня они не сделали того, что должны сделать?
Аделина вскрикнула. Отпрыгнула в сторону. Через мгновенье Кравцов почувствовал удар по ноге — удар твердым и острым. Он присмотрелся: на земле копошилось что-то живое. Так и есть — ворона! — разглядел в трепещущем свете зажигалки. Истерзанная, со сломанным крылом и волочащимися кишками, птица вырвалась из свалки и каким-то чудом доковыляла сюда. Клюнула Аду, клюнула Кравцова — и теперь издыхала. Из раскрытого клюва толчками выплескивалась кровь — почти черная. В единственном уцелевшем глазу отражался крохотный огонек зажигалки — и казалось, что ворона смотрит с лютой ненавистью...
Она, Чертова Плешка, не выпустит нас так просто, как порой выпускала случайно попавших людей, понял Кравцов. И сказал:
— Я не побоюсь согласиться.
12.
Гном не спал — хотя полночь давно миновала, а завтра ранним утром ему предстояло заступать на смену. Однако вот не спалось. С ним вообще происходило нечто странное. Неторопливый тугодум, — месяцами, а то и годами шлифующий свои замыслы — сейчас он работал с лихорадочным остервенением. Правда, менее тщательными его действия от этого не стали. Просто Гном делал все неимоверно быстро — по своим меркам, естественно.
Он сидел за столом, заваленным чертежами. Ватмана не нашлось, и Гном чертил схемы на листах желтой оберточной бумаги. Чертил быстро, уверенно, не пользуясь ни линейкой, ни прочими чертежными инструментами. Однако — как и в случае с деревянным пентагононом на Кошачьем острове — линии получались уверенные и ровные.
Чертежи во многом напоминали план Вали Пинегина — изображали часть Спасовки и «болотце». Были выполнены не так тщательно, с меньшим количеством деталей, — но масштабы и пропорции Гном выдержал достаточно точно. К тому же сделал массу полезных пометок: неприметные со стороны тропки; тайные, но известные Гному лазейки в ограждавших выпасы и огороды изгородях; примерные углы обзора из окон, выходящих на поля...
Иногда Гном, критически осмотрев результаты своих трудов, недовольно кривил губы, — комкал
