Сделка - Лисса Джонс

– Ты же не ждешь, что я разочаруюсь и уйду?

Только вот все переигралось буквально за секунду. После одного звонка. После сбивчивых слов Златы о Карине. О том, что подруга плакала весь день, не выходила из комнаты, а на ее щеке красовался след от удара.

Это насмешка судьбы, да? Попытка уличить меня в лицемерии?

Ведь то, что казалось простительным минуту назад, стало вдруг тем, что простить и понять никак невозможно!

Нет, я и раньше презрительно относилась к владельцу «Койота». А теперь и вовсе возненавидела Кирилла Воронова.

За все. За то, что он ударил беззащитную девушку. За то, что помыкал Кариной так долго, пренебрегал ее чувствами, вытирал ноги об ее обиды, злость, ревность, словно специально подкармливая в ней именно те эмоции, которые заставляли ее тянуться к сигаретам и вину все чаще и чаще. За то, что такое место, как «Койот», вообще существовало: за всех, кто по-дешевке менял там не хрустящие купюры, а валюту куда более ценную – годы своей жизни – на яд, доставляющий сиюминутное наслаждение; за девушек – запутавшихся, потерянных, не имеющих стержня и решивших отдать тело в качестве платы за дорогие игрушки; за подростков, видящих в том клубе олицетворение мечты.

За Виктора.

Хотя нет. Тут я лукавлю.

Кажется, ненавижу Алю. За неспособность выбрать, за легкомыслие и ветреность, за то, что просто была настоящей безответственной дурой! И никакого сочувствия к ней не испытываю.

Меня переполняет ненависть.

И чертово разочарование.

В нем.

Разочарование, от которого хотелось бы откреститься, но не выходит. И оттого чувствую себя еще хуже.

– Больше всего на свете я не хочу, чтобы ты разочаровывалась во мне. Когда ты смотрела на меня так… как в тот день, когда спрашивала, почему я бросил рисовать… или сегодня, когда заходила сюда… Я же говорил, что тщеславие – моя слабость? А ты здорово его подпитываешь.

Я улыбалась ему, ещё уверенная, что эта история не изменит моих чувств.

– Если благодаря своему тщеславию ты создаешь такое… может, это твоя сильная сторона? Если вам, Виктор Александрович, чтобы творить, жизненно важно слышать, какой вы талантливый и прекрасный, это даже мило.

– Я сказал, что эгоистичен, властолюбив и испытываю слабость, когда подкармливают мое эго, а ты решила, что это мило?

– Невероятно мило. И ваше самоуничижение тоже. Хотя… с самоуничижением мы поработаем.

– Моя самооценка растет на глазах. – На дне зрачков загорается озорной огонек, а его губы снова красит улыбка. Ладони ложатся на талию, притягивая ближе. – И чем я заслужил такое счастье?

– Не нужно тебе ничего заслуживать. – Уже чувствовала на губах вкус его поцелуя. А спустя пять минут безостановочно вибрирующий телефон заставляет нас оторваться друг от друга.

Жизнь словно дает пощечину. Словно обнажает таящееся глубоко в душе лицемерие.

Поразительно, как же кардинально по-разному можно воспринимать фактически одни и те же вещи. Как сильно влияют на восприятие личные симпатии и антипатии, как много зависит от контекста. Каждый из мужчин ударил девушку. И что? Что я чувствую?

Так сильно хочу быть с одним – и настолько же сильно хочу собственноручно задушить другого! Готова переступить через собственные представления о понятиях «хорошо» и «плохо» ради одного, и в то же время затапливает желание заставить захлебнуться собственной желчью и злостью другого.

А ядовитая мысль о том, что они оба вызывают во мне сильные эмоции, заставляет ненавидеть уже себя.

Еще раз вздохнув, плотнее сжимаю веки и пытаюсь не дать эмоциям взять верх. И это, оказывается, почти невозможно.

– Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. – Его голос звучит в тот момент, когда автомобиль останавливается у подъезда. А я и не заметила, как быстро пролетела дорога. – Не убегай.

Не дожидаясь ответа, Витя глушит двигатель, выходит под ливень и, обойдя автомобиль, открывает дверь с моей стороны. Подает руку. И стоит только вложить свою ладонь в его и оказаться в объятиях под холодным дождем, его слова попадают в самое яблочко.

– Я не могу отрицать того, что мы похожи. Для этого и рассказал все. – Капли стекают по его намокшим волосам, оглаживают кожу лица и капают на черное пальто. – Но важнее то, чем мы отличаемся. Пожалуйста, не проводи эту параллель.

Не проводи эту параллель.

Намокают волосы, пальто, лицо… Дождь смывает липкую пленку сомнений. Дождь отрезвляет и помогает прийти в себя.

– Я знаю Кирилла, Василиса. И очень хочу, чтобы ты знала меня настолько, чтобы могла видеть разницу между нами. – Вздохнув, он словно решается на следующие слова: – Твоя подруга сейчас напугана. Ей больно. Она не решится рассказать вам что-то, что решится рассказать тому, кто сможет ей помочь. Дай мне поговорить с ней. Пожалуйста.

Четверг, 19:55

Комната Карины

Дверь в спальню Карины открывается с тихим скрипом, а девушка, крутящаяся перед зеркалом в откровенном коротком платье, похожем на сорочку, даже не оборачивается. Любуясь своим отражением, заявляет подругам, что завтрашней ночью они оторвутся на славу, девчонкам не удастся её переубедить, а «этот придурок еще пожалеет».

Собрав рукой волосы в высокий хвост, Карина разворачивается ко входу и замолкает на полуслове. Кулак разжимается, накрученные локоны рассыпаются по спине, а она, почувствовав, как душа со свистом летит в пятки, делает шаг назад.

Этого ещё не хватало!

– Вы кто? – спрашивает Карина высокого мужчину, с тихим щелчком закрывающего дверь в ее комнату.

Впрочем, ей ясно, кто это, и без его ответа. Карина впервые видит Виктора Бестужева, но точно знает, что это именно он.

Это плохо. Это очень плохо! – вопит отчаянный страх, сидящий в грудной клетке, заставляющий стучать сердце быстрее с каждой секундой.

Ну, Вася! Какого черта?!

– Вы что тут забыли?!

А мужчина так и стоит у двери, сложив руки на груди. Смотрит на нее с прищуром, чуть склонив голову вбок. Колючий взгляд словно сканирует ее мысли!

– Зачем ты тащишь Василису в «Койот»?

Приоткрыв рот, Карина задерживает дыхание, а вот сердце бьется уже с неимоверной скоростью.

Он знает!

Бросает взгляд на закрытую дверь – их ведь могут услышать! Или Вася тоже уже в курсе? Он, должно быть, все ей рассказал?

И острейшее лезвие сожаления пронзает сердце.

Впервые в жизни Карина нашла кого-то, кто стал ей другом просто так! Кто не сплетничал за её спиной о её легкомысленности, не смотрел косо из-за папаши-алкоголика, кто тормозил её сумасбродные порывы и помогал без просьб о помощи, кто делил с ней осенние вечера за сериалами и