Развод. Внебрачный сын мужа - Анна Томченко

— А Матвей где? — она старалась собрать волосы самостоятельно, но у неё вечно выбивалась прядь то сбоку, то сзади.

— Ещё спит… — сказала я, вытаскивая овсянку с полки. — Рис или овсянка.

— Овсянка, а можно я его уже разбужу? — Алиса приплясывала на месте, но я покачала головой и показала глазами на ванную. Алиса фыркнула и прошла к раковине. Подвинула свой стульчик и залезла на него, принялась чистить зубы.

Я щелкнула мультиваркой и сама прошла в спальню к Матвею.

Мальчик уже проснулся и лежал на краю, укрывшись одеялом с головой.

— Привет… — тихо сказала я, присаживаясь на край. — Ты как? Проснулся?

Матвей тихонько вылез из-под одеяла, и я увидела заплаканные глаза. Мое сердце дрогнуло, а в груди все сдавило.

Матвей пару раз кивнул, и я осторожно приблизилась рукой к его всклокоченным после сна волосам.

— Тебя Алиса ждёт. И каша. Пойдёшь? — я не стала расспрашивать про слёзы, надо быть дураком, чтобы не понять что ребёнок боялся, скучал и вообще находился у чужих людей.

Матвей осторожно слез с кровати и, натянув носочки, прошёл в ванную. Я встала в дверях, помогла вытащить новую зубную щетку, пока Матвей чистил зубы делала Алисе хвостики. Пока Алиса пыталась сделать хвостики Матвею я накрывала на стол.

После завтрака, который Алиса превратила в перформанс, я стала собирать детей в развивайку. Мне очень сильно надо было сегодня быть свободной. Я не уверена была, что Матвея примут но вот с ним как раз-таки можно было и вместе поехать.

— Ты можешь, если хочешь побыть с Алисой, — сказала я в раздевалке, и Матвей недоверчиво посмотрел в группу.

— А что мы будем делать? — он прижал медведя посильнее, и я, присев на корточки, объяснила:

— Сначала рисовать на песке, потом у вас будет чтение и в конце гимнастика.

Это была не развивайка в широком понимании, а детский садик больше, но только на пару часов. Дети занимались разными видами активностей каждый день.

— А меня не прогонят? — спросил Матвей, и я растерялась, но потом поймала его за ладошку и по секрету призналась:

— Алиса сама за такое кого угодно прогонит, не бойся… Она тут не первый день.

Матвей медленно кивнул, и я проводила его в группу. Воспитательница кивнула, но не успела ничего сделать, потому что Алиса клещом вцепилась в Матвея, а я только шепнула дочери:

— Не давай его в обиду.

У меня было пару часов и всего лишь один адрес, по которому я могла найти хоть какие-то ответы. Я нервно и судорожно вбила в поисковике улицу и дом, открыла карту. Типовая пятиэтажка в спальном районе на окраине города.

Я вызвала такси.

Астраханцева одиннадцать.

Если мать Матвея жила по этому адресу и сейчас просто с ума сходила от того, что у неё отняли ребенка, то мы бы могли договориться. Муж не имел права вырывать ребенка из семьи, и мне лишнее напоминание о супружеской неверности каждый раз раздирало душу.

Я понимала, что ехала к любовнице мужа. Я знала, что он с ней был пока я была не в себе. Он к ней хотел уйти.

Я все это знала и понимала.

Но ребёнок, которого забрали из семьи был не виноват.

И хотя бы ради Матвея я должна была переступить через свою обиду и все же увидеться с этой женщиной.

Я не представляла, что ей скажу.

Я не знала, как она отреагирует.

Я боялась ее.

Такси остановилось у дома через тридцать минут, за которые я успела разодрать себе все заусеницы и искусать губы. Внизу живота все противно подрагивало и крутило.

Меня эта встреча явно не обрадует.

Из подъезда выбежал подросток, и я придержала дверь, чтобы не звонить в домофон.

Медленно прошла по чистенькому подъезду на второй этаж.

Квартира расползалась напротив лестницы. Старая тяжёлая железная дверь покрытая коричневой краской. Обычный, с большой кнопкой, звонок.

Мои пальцы заледенели.

В ушах стучал пульс.

В груди вибрировало, и я отчаянно сильно прикусывала губы.

Я боялась.

Но я нажала на дверной звонок, и трель оглушила меня.

Натянутые нервы острее реагировали, и я с затаённым дыханием прислушивалась, как возле двери зазвучали чьи-то шаги. Как рука коснулась дверного глазка. Как щёлкнул замок. Как скрипнули петли. Как…

Глава 8

— Чего надо? — дыхнул на меня перегаром мужик в помятой футболке и спортивных штанах.

— Добрый день, — растерялась я. — Мне нужна мама Матвея.

Я даже не сообразила у Матвея спросить имя и фамилию. Он знал свой адрес, то такие подробности уж точно выучил.

— А ты кто такая будешь? — рыгнул в мою сторону мужик. — Опять опека что ли?

Я осмотрела на себя. Тонкие джинсы с высокой талией, майка, поверх рубашка белая. Волосы в пучок уложены на затылке.

— Нет. Я знакомая. Мне надо поговорить с матерью Матвея, — сказала я. Постаралась очень твёрдо и дернула подбородок ваерх.

— А ты не краля этого мажорика, который мальчонку забрал? — прозорливо уточнил мужик, и я занервничала.

— Где мать Матвея? Вы можете мне хотя бы ее телефон дать? — стояла я на своём. Мужик покачал головой и облокотился на дверной косяк, сложил руки на груди.

— Значит пришла разбираться с какого тебе приперли чужого пацана? — ехидно спросил мулик. — А правильно! Сначала такие как твой хахаль брюхатят девок, а потом пожилые бабки должны растить. Ничего ничего! Не переломишься. Повозишься с чужим ублюдком. Это вам с мажором возмездие!

Последнее проорал мужик и шагнул за порог. Я отшатнулась к стенке.

— Мне нужна мать Матвея. Он скучает и хочет к матери, — заявила я, не понимая с кем вообще разговариваю и почему меня ещё и отчитывают.

— И мне нужна мать Матвея! — рявкнул мужик. — Я не нанимался нагулышей воспитывать!

— Вы отчим? — спросила я тихо.

— Хрена там, цыпа! — прорычал мужик. — Это коза от твоего кобеля принесла, а я с матерью должен был растить!

Матвей что-то говорил про дядю. Почему дядя, если по логике того, что мужик называл матерью, то выходило он отец матери Матвея или ее дядя. Или реально дядя?

Черт.

— Дайте мне ее номер. Я не буду с вами ничего обсуждать.

— Да сейчас! — взбесился мужик и тут дверь напротив резко открылась, и пенсионерка зашипела:

— Витька! А ну кончай буянить, я сейчас опять участковому позвоню, — и махнула платком на мужика.

— Да тут вот голубая кровь, белая кость приперлись. За мамкой Матвея, — рыкнул он на соседку.

— Ой какой кошмар-то. Какой кошмар, — запричитала соседка. — Такое горе, только бабушку