Лисье золото - Татьяна Владимировна Корсакова
Не было! Не в том он возрасте, чтобы заниматься самообманом. И в сердце, и в душе у Луки Славинского была одна только тьма, лишь самую малость подсвеченная сиянием золотых слитков.
А Клавдия оказалась не той. Не прошла испытание. Андрей Сергеевич никогда не спрашивал, что это за испытание, что для Луки могло быть важнее и надёжнее генетического теста. Нет, он не отлучил Клавдию от дома, не лишил положенного каждому из его наследников довольствия. Он просто перестал её замечать. Как бы бедная девочка ни старалась доказать, что она достойна, что способна на многое и без финансовой поддержки. Не сработало. Клавдия перестала существовать для Луки в тот самый момент, когда он понял, что ошибся.
А ведь она была единственной из его детей, кто всего добился в жизни собственным умом, кто не ждал ежемесячного поступления на счет, кто не ждал, когда Лука наконец сдохнет. Остальные ждали, Андрей Сергеевич был в этом абсолютно уверен. И не удивлялся. Яблочки от яблоньки… Гниль в корнях, гниль в плодах…
А потом Лука взялся за новые поиски. Как так вышло, что он узнал об этих поисках лишь после его смерти? Что случилось с его давним… нет, не другом – скорее уж подельником?
Андрей Сергеевич знал, что. С возрастом его собственным спутником стало чувство вины, которое можно было чуть приглушить, помогая слабым и обездоленным, но от которого нельзя было избавиться. А вот Луку преследовал страх. О, это было по-настоящему мучительное чувство, заставляющее видеть врага в каждом, заставляющее спать с открытыми глазами и ждать возмездия!
Вот только от кого Лука ждал возмездие? Не от той ли, по чьему следу пустил Саню? Ещё один иезуитский поступок: втянуть в свою игру всех, замазать в грязи и крови даже непричастных. Этого Андрей Сергеевич никогда не сможет простить. Ещё один гвоздь в крышку гроба Луки. Впрочем, Лука постарался, чтобы не было никакого гроба и никаких гвоздей. Чтобы от него самого почти ничего не осталось. Хотел уйти красиво, просыпаться пеплом в Лисий ручей, найти, наконец, покой на его каменистом дне. Да только не дали! Интересно, кто не дал? Кто ненавидел его с такой силой, что превратил в удобрение для газона, не пожалев даже антикварной вазы?
Любой! Не было человека, который бы любил Луку Славинского. Нет, один был. Но его больше нет. Его смерть была немилосердной. Невозможно придумать ничего ужаснее этой смерти. Но Лука – гореть ему в аду! – придумал. Он заставил служить себе даже смерть!
Сумерки сгущались стремительно, а когда автомобиль Андрея Сергеевича свернул с автотрассы на дорогу, ведущую к Тигриному Логу, превратились в почти кромешную тьму. Свет фар резал эту тьму на узкие клинья, вырывал из её лап чёрное асфальтовое полотно и самый край подступающего леса. Снова заныло сердце, и Андрей Сергеевич потянулся за пузырьком с лекарствами. Этим вечером он должен быть в форме. Этим вечером он увидит её, ту, на чьи поиски Лука потратил столько времени и сил.
Что будет дальше, Андрей Сергеевич не знал. Пока картинка в его голове никак не складывалась. Он был на сто процентов уверен, что Лука снова ошибся, и ошибку эту уже никак не исправить. Можно даже не пытаться. Но он всё равно попробует разобраться с тем, что творится с обитателями Логова, почему злой рок настигает их одного за другим. Самое время поверить в карму или высшую справедливость. Самое время задуматься над тем, что будет дальше.
Таблетка была горькой, от неё немели небо и язык, но Андрей Сергеевич не стал запивать её водой. Он давно привык жить с горечью в душе, она давно стала его спутницей, но многократно усилилась в тот роковой вечер, когда Лука показал ему это…
Глядя на золотой лисий череп, лежащий на черной бархатной подушке, как великая драгоценность, Андрей Сергеевич впервые по-настоящему осознал силу своей ненависти. Когда-то на её месте была дружба – крепкая и верная, одна на миллион. Но те времена давно минули, дружба прошла горнило боли и отчаяния и трансформировалась в деловое партнерство, а теперь в мягком золотом сиянии, исходящем от лисьего черепа, выкристаллизовалась в чистейшую, ничем не замутненную ненависть.
Лука всё понял. В прозорливости ему не отказать. Впрочем, как и в зверином чутье на людей. Это чутье дало ему основание думать, что старый друг не отвернется от него даже теперь.
Он ошибался. Подвело чутье. Андрей Сергеевич бы отвернулся, если бы Лука не сдох до того, как его ненависть приобрела острие кинжала. Сдох, оставив после себя целый выводок беспомощных и никчемных наследников, взвалив кучу обязательств на единственного человека, которому мог доверять, но которого ненавидел с той же силой, с какой ненавидел и саму жизнь.
Когда Андрею Сергеевичу сообщили о смерти Луки, он почувствовал нет, не радость, но некое удовлетворение от мысли, что судьба все решила за них двоих, что не придется и дальше затачивать кинжал своей ярости, что не придется его применять…
А потом вслед за удовлетворением пришло сомнение, и Андрей Сергеевич настоял на серьезнейшей, но, разумеется, неофициальной экспертизе. Сгоревший почти дотла автомобиль Луки разобрали по винтикам, чтобы найти причину аварии. И ничего не нашли. Скользкая дорога, обрывистый склон, манера вождения, не оставляющая шансов тем, кто окажется на пути – всё сошлось в ту роковую ночь, стало жирной точкой в истории Луки Славинского.
Андрей Сергеевич надеялся, что Лука умирал в муках и чудовищных корчах, но судебный медик сказал, что смерть наступила почти мгновенно от перелома в шейном отделе позвоночника.
Они стояли над прозекторским столом, на котором лежала груда обгоревших до черноты костей. Не было лишь черепа… Его не нашли на месте аварии. Ни сразу, ни при последующих куда более тщательных поисках. Оперативники списали исчезновение головы на диких зверей. А Андрей Сергеевич увидел в этом проявление высшей справедливости…
Ему пришлось потратить много сил и денег, чтобы эта информация не просочилась в прессу и не дошла до родственников покойного. Ему не было жаль Луку, но подобное не способствует процветанию бизнеса. И душевному спокойствию тех, кто остался после Луки, тоже не способствует. А Андрею Сергеевичу было важно, чтобы наследники оставались в здравом уме, когда придёт время решать вопросы с долями. Да, у них с Лукой всё ещё оставался совместный бизнес. Его было не
