Холодное пламя - Мари Милас
Я киваю, но говорю:
– Дело не совсем в этом. Думаю, мне просто стало страшно, что я снова… не подхожу? Не подхожу этому городу, тебе, Ричарду… – На последнем слове Марк так сильно стискивает челюсть, что слышится скрип зубов. Мы не говорили о Ричарде, я видела, как он несколько раз набирал воздух, чтобы что-то мне сказать, но потом передумывал. Возможно, мое опухшее от слез лицо не особо располагает к разговорам на щепетильные темы.
– Трудно поверить в то, что ты достоин места под солнцем, когда жизнь снова и снова пыталась сказать мне, что я ошибка. Жалею ли я себя убегая? Да, вероятно. Но у меня всегда была только я. И если я не буду беречь и жалеть себя, то… этого никто не сделает. – Выдыхаю. – По крайней мере, так было раньше. Но я просто еще не привыкла, что теперь у меня есть люди, которые любят меня. Что у меня есть семья. – Я осторожно произношу это заветное слово, потому что оно все еще кажется чуждым, но очень приятным.
– Да. У тебя есть я. Не забывай об этом.
– Не думаю, что забывала. После разговора с Ричардом я пошла именно к тебе, но… – Я тяжело сглатываю, а рука Марка напрягается на моем бедре. – Я увидела тебя с Дейзи, и то зерно неуверенности, сомнений и страха за секунду дало росток и превратилось в огромное дерево. Мне жаль…
Марк не дает продолжить мой психоанализ, уверенно произнося:
– Хватит. Ты не виновата. Это мне нужно было быстрее думать головой и не позволять Дейзи так себя вести. Она просто как обычно чуть не сбила меня с ног своим поведением. Я стоял и тупил, как полный дурак, на виду у всего города.
Я смотрю в окно и тихо бормочу:
– Думаю, никто из нас не готов к тому, чтобы любовь всей нашей жизни снова…
Марк резко останавливается на обочине под ветвями огромного дерева. Оно как навес, закрывает нас от урагана за окном. Не успеваю я спросить причину нашей остановки, как крепкие руки обхватывают мою талию и тянут на водительское сиденье. Я перебрасываю ноги и оказываюсь поверх Марка. Его светло-голубые глаза находят мои темно-синие. В небольшом пространстве между нами вспыхивают невидимые языки пламени, ласкающие нашу кожу.
– Знаешь, что я почувствовал, когда увидел ее? Ничего. Мое тело не напряглось и не вытянулось в струну, как это всегда бывало раньше, когда кто-то заводил разговор о Дейзи. Мое сердцебиение сбилось с ритма не из-за прошлого, стоящего передо мной, а из-за настоящего. Из-за девушки, которая очень расстроится, если неверно все поймет. Я скажу это в последний раз, потому что, если ты не поверишь и будешь сомневаться, мы всегда будем топтаться на месте. Так что запоминай. Или записывай в заметки своего модного телефона, – строго произносит он, сжав одной рукой мою ягодицу, а другой крепко обхватив затылок. – Я любил ее. Лю-бил. Не люблю сейчас и никогда больше не полюблю. У меня вся жизнь ещё впереди. А значит, я собираюсь каждый день любить только тебя. Так кто любовь всей моей жизни, Лили Маршалл?
Я глубоко вдыхаю через нос, а затем еле слышно произношу:
–Я.
– Громче, – почти рычит Марк. Передо мной сейчас не тот мягкий и пушистый мужчина в аэропорту. – Скажи громче. Чтобы тебя, черт возьми, услышала вся Монтана. Чтобы не только ты, но и каждый знал, что ты моя. Чтобы каждый знал, что я люблю тебя. Чтобы ни единая душа никогда в этом не сомневалась.
– Я! Я твоя, – громко и уверенно отвечаю я.
– Никогда не забывай это.
Глаза Марка темнеют, руки скользят по моим ребрам, и даже через ткань футболки прикосновение заставляет меня покрыться мурашками. Наши губы сталкиваются, и можно почувствовать, как вспыхивает искра, как если бы разводили огонь. Весь мир остается за пределами нашего маленького пространства, а мы греемся в теплом свечении, которое излучают наши сердца, громко бьющиеся в унисон.
Руки Марка накрывают мою голову, зарываясь в волосы и притягивая меня ближе. Хотя кажется мы уже вросли в друг друга. Я отстраняюсь лишь на мгновение, чтобы стянуть с него футболку. Мое дыхание такое прерывистое, что у меня кружится голова. С губ Марка срывается стон, когда я очерчиваю холодными руками его ребра, косые мышцы пресса и достигаю пряжки ремня. Мое дикое сердце смягчает ритм лишь на секунду, когда мы освобождаем друг друга от одежды, а затем вновь летит галопом, ударяясь о мозолистую горячую ладонь, накрывшую голую грудь.
Волны озноба накрывают нас снова и снова. Мы дрожим от страсти вперемешку с трепетом, распаляющим нас изнутри.
Я обхватываю член Марка рукой и слегка приподнимаюсь на коленях, чтобы затем резко опуститься с совершенно грязным хлопком. Этот звук заставляет нас трястись от череды эмоций и сдерживаемой похоти, отражающейся в наших глазах, как в зеркалах.
– Не сдерживайся, капитан, – это последнее, что я шепчу, перед тем как Марк затыкает мне рот жгучим поцелуем. Он приподнимает меня за ягодицы, сжимая их в мертвой хватке, и подается бедрами вверх с такой силой, что у меня немеют ноги.
Тепло внизу живота обжигающее и тягучее, оно с каждой секундой все больше разливается между ног. Мои глаза закатываются, ногти впиваются в плечи Марка, оставляя алые полосы.
Вибрация проходит через наши тела, эмоции бурлят и находят выход в прикосновениях, стонах и хриплом шепоте:
– Я люблю тебя.
Мы говорим эти слова в один голос. Искренность и чистота этого признания, заставляет сердце замереть, хотя оно звучит не в первый раз. Но думаю, с этим мужчиной я всегда ощущаю каждую эмоцию, как новую. Каждое чувство, как долгожданное.
Марк обжигает мою шею влажным поцелуем и сжимает сосок. Я вскрикиваю и содрогаюсь в его руках, пока перед глазами вспыхивают языки пламени, сжигающие меня дотла.
Я опускаюсь на Марка в последний раз, и он пульсирует внутри меня, дрожа всем телом. Мы прижимаемся друг к другу влажными от пота телами и восстанавливаем дыхание.
Повернув голову, вижу, что стекла машины запотели. Я хватаю руку Марка и оставляю на окне след наших ладоней.
– Как в Титанике, – хихикаю я.
– Надеюсь, ты подвинешься и пустишь меня на эту чертову дверь.
* * *
Веки трепещут, когда Марк приятно массирует мою голову. Мы перебрались на заднее сиденье и лежим в ужасно странной и неудобной позе, но,
