Холодное пламя - Мари Милас

Никому.

Никому никогда не было до меня дела.

В этом она права.

– Это все? – тихо спрашиваю я.

– Да.

Я прикусываю губу до крови, сдерживая рыдания. Да что ж такое, почему слезы никак не заканчиваются?

– Гори в аду, Грета. – Впервые я обращаюсь к ней по имени. И это кажется правильным. Слово «мама» никогда не было ей к лицу. – Ходят легенды, там не так сыро, как в Лондоне.

Я сбрасываю трубку и закрываю глаза, чтобы избавиться от головокружения. Мой телефон разрывается от звонков. А затем приходит сообщение.

Мама: Где мои деньги, дрянь?

Я: Спроси у Люцифера.

Я блокирую ее номер и удаляю контакт.

Мне тут же становится легче дышать. Даже несмотря на то, что это был один из сложнейших разговоров за всю жизнь, я действительно чувствую, словно с меня сняли кандалы.

Погруженная в свои мысли и перерывы на мерзкие тихие рыдания в зале ожидания, брожу вдоль окна, как часовой маятник, и гипнотизирую самолеты. Они с легкостью поднимаются в небо, словно не весят десятки тонн.

Странное чувство закрадывается в моей душе. Оно притупляет боль, но еще больше подстегивает тревогу.

Сомнения.

Я сомневаюсь в каждом своем шаге, который совершаю по направлению к выходу на посадку. Мне казалось, сегодня мозг наконец-то взял верх и приказал мне «бежать». Но что если, это все еще чувства. Страх, неуверенность, одиночество. Они всегда определяли мою жизнь. Заставляли бежать, скандируя мне, что где-то там, один на один с собой мне будет лучше. Но так ли это?

Найдите мне хоть одного человека, который любит оставаться один, когда мир вокруг него похож на Помпею.

Когда я залезала под кровать в приюте, чтобы не сталкиваться лицом к лицу с проблемами, моя любимая воспитательница, миссис Янг, забиралась ко мне и шептала стихотворение.

«Оставь заигрывать с тоской своей,

Тощающей тебя, как коршун злобный,

Как ни плоха среда, но все подобны, 

И человек немыслим без людей. 7 »

Каждый может транслировать эти строки по-своему. Но вспоминая их, я понимаю, что мне действительно нужны люди.

Люди, которых я люблю.

Люди, которые любят меня в ответ.

Люди, достойные, чтобы с ними хотя бы попрощались.

Люди, которые заслуживают объясниться.

Что меня ждет в Лондоне? Ничего. Долбаная пустота, одинокий розовый диван и мать, которая, кажется, никогда не говорила мне правды. Никогда меня не любила. Никогда не нуждалась во мне. И почему-то я все еще удостаивала ее званием «мамы», хотя она никогда не заслуживала его. Зачем-то еду туда, где нет людей, которым принадлежит мое сердце.

Я не хочу туда.

Я не хочу ни в Лондон. Ни в любую точку на карте. Кроме в Флэйминга.

Зачем я бегу туда, где никогда не чувствовала себя в тепле и безопасности?  Где никогда в жизни не была дома. 

Кажется, я странствовала всю жизнь, стоя при этом на месте. Бежала, но не совершала шагов.

До Флэйминга. До Ричарда. До семьи Саммерс. До Марка.

До мужчины, который мог обнять меня одним лишь взглядом. Ему никогда не нужны были громкие слова, он просто смотрел на меня так, как если бы я наконец-то обнаружила жизнь на Марсе.

И сейчас, сжимая в ладони посадочный талон, мне не нужны его слова, чтобы остаться, но я их слышу.

– Городская девушка, – из динамиков доносится знакомый бархатный бас. Он звучит на весь зал ожидания, но громче всего отзывается в моем сердце. Боже, он что взял штурмом аэропорт? – Лили Маршалл. Это я… Мистер Июль. Если ты слышишь меня, то, ради Христа, выброси посадочный талон. Не улетай. Не беги от меня. Твой дом здесь. Возможно, это слишком громко, но я – твой дом. Ты освещаешь меня, как самая яркая лампочка. Любому дому нужен свет. Так же как и мне нужна ты. – Он пытается отдышаться, а я вытираю соленые слезы, от которых у меня уже чешется все лицо. – Черт, это был мой максимум в красивых речах. Поэтому дальше я скажу всякие глупости. – Я хихикаю сквозь рыдания и бегу, расталкивая всех людей на своем пути. – Я хочу, чтобы ты не уезжала, потому что мне не для кого будет готовить нормальную еду. Я не хочу, чтобы ты ела всякое дерьмо. Ведь давай будем честны, когда-нибудь ты сама себя отравишь, если решишь приготовить ужин. Черт, я даже хочу продолжать смотреть то твое ужасное шоу, где куча девушек ходит на свидания с одним мужиком. И тех вампиров, которые снова и снова умирают, а потом воскресают. Хотя я считаю это беспросветной глупостью. Кстати, думаю, что Елена должна выбрать Деймона. Тот поцелуй у снекового автомата был очень хорош. А еще я хочу прижимать тебя к себе перед сном и все еще держать в своих руках, когда просыпаюсь. А ведь я никогда не любил объятия, но я люблю обнимать тебя. Я просто люблю тебя. – Я останавливаюсь как вкопанная, уже почти достигнув выхода. Он любит меня. Любит. Как я могла уехать и не сказать ему того же в ответ? – Возможно, на самом деле люблю не просто , а сложно, ведь все, что связано с нами нельзя назвать простым. Короче, неважно. – Он ворчит и уверена, смущенно почесывает затылок. – Очень надеюсь, что ты меня слышишь, городская девушка. Иначе я зря только что признался всем этим людям в том, что смотрю «Холостяка».  – Я всхлипываю от плача, но все равно умудряюсь рассмеяться. – Встретимся у выхода.

Я уже тут стою.

Куча людей оглядываются по сторонам, пытаясь понять, почему вместо объявлений на посадку, они только что слушали мужчину, который пересказал им «Дневники вампира».

Мои глаза перебегают от человека к человеку, пытаясь найти того, от кого мое сердце замирает каждый чертов раз. Каждый раз с того дня, как он встретился со мной острым холодным взглядом в пожарной машине.

И когда я его вижу, то бегу так быстро, что чуть не спотыкаюсь о собственные ноги. Его угрюмое лицо светлеет, морщинистый лоб разглаживается, а плечи расслабляются, как если бы с них свалился огромный груз.

– Городская девушка… – начинает говорить он, когда я запрыгиваю на него и выбиваю весь воздух из наших легких.  Мои руки обвивают его шею, а ноги обхватывают талию.

– Ты не сбежала. – Шепчет Марк мне в волосы, часто дыша. В какой-то момент он делает глубокий вдох,