Я тебе изменил. Прости - Инна Инфинити
Выпавший из памяти временной отрезок не доставляет мне дискомфорта. Но есть один нюанс. Я очень редко захожу в свою соцсеть, но каждый раз, когда делаю это, глаз цепляется за нового человека у меня в друзьях. Его зовут Тимур Шахов, и я понятия не имею, кто он такой. Сначала его страница была почти пустой. Не было ничего, кроме аватарки и даты рождения. А потом он постепенно начал наполнять ее фотографиями и другой информацией. Сначала выложил снимки со свадьбы в США с темноволосой американкой, затем фотографии беременной фотосессии. Как я понимаю, у них уже есть одна дочь, а сейчас ждут второго ребенка.
Однажды я спросила у Давида, не знает ли он, кто такой Тимур Шахов. Муж ответил, что он работал у нас айтишником в тот период, который я не помню.
— А почему ты спрашиваешь? — уточнил Давид.
— Этот Тимур у меня в друзьях.
Давид пожал плечами.
— Он был общительным, с ним все дружили.
Мой вопрос не вызвал у мужа подозрений. Давида нет ни в каких социальных сетях, и он не знает, что я не добавляю в друзья всех подряд. Я добавляю в друзья только тех людей, с которыми действительно дружу. У нас в фирме есть сотрудники, которые работают с момента основания компании, и их нет в числе моих друзей в соцсети. А какой-то Тимур, который проработал у нас всего полгода, есть. Давиду я все это не объясняю, однако продолжаю мучиться вопросом: почему я добавила Тимура в друзья?
Переписки с ним в этой соцсети у меня нет. Диалоговое окно чистое. Если я и общалась с ним, то, видимо, в мессенджерах, переписки в которых после аварии и смены мобильного телефона не сохранились, так как я никогда не делала резервных копий.
Казалось бы, меня не должен беспокоить какой-то Тимур, который почему-то есть у меня в друзьях. В конце концов, я захожу в соцсеть в лучшем случае раз в пару месяцев. Но просматривая его страницу, наполняемую счастливыми семейными фотографиями, меня начинает раздирать любопытство. Что в этом пацане такого особенного, что он заслужил быть в списке моих друзей? А несмотря на то, что он отец семейства, воспринимать Тимура иначе, чем «пацан», я почему-то не могу.
Когда Тимур выкладывает фотографию своего новорожденного сына, мое любопытство достигает апогея, и я пишу Тимуру сообщение. У него почти пятьсот друзей, поэтому в сообщении я решаю на всякий случай напомнить ему, кто я такая. Если Тимур добавляет в друзья всех подряд, то не исключено, что он всех не помнит, в том числе меня.
«Тимур, здравствуйте! Меня зовут Вера Бергер, вы полгода работали в нашей с мужем айти-фирме в Москве. Два года назад я попала в сильное ДТП и частично потеряла память. Это прозвучит странно, но я не помню вас и не понимаю, почему вы у меня в друзьях. Дело в том, что я не добавляю в друзья всех знакомых подряд, а только тех людей, с которыми действительно дружу. Давид сказал, что вы у нас работали, но тем не менее это странно, потому что я не дружу ни с кем из наших сотрудников. Извините за мою бестактность, но не могли бы вы пояснить, как так вышло, что мы с вами подружились?».
К своему сообщению я прикрепляю скан выписки из больницы, где черным по белому указан диагноз «Амнезия». Каждый раз, когда я говорю кому-то, что потеряла память, люди сильно удивляются, будто это что-то сверхъестественное. На этот случай у меня в телефоне хранится скан выписки.
Тимур читает мое сообщение довольно быстро. Он онлайн и долго ничего не пишет. Я так и вижу, как он перечитывает мое странное сообщение снова и снова, думая, что я тронулась умом. Но я прикрепила к сообщению скан выписки. Надеюсь, она оправдает мое дурацкое сообщение.
«Привет, Вера», приходит ответ от Тимура минут через пятнадцать. Должно быть, действительно читал выписку. В ней много страниц. Я обращаю внимание на то, что Тимур обратился ко мне на «ты». Далеко не все сотрудники нашей фирмы со мной на «ты».
«Здравствуйте», печатаю ему еще раз. Я решаю остаться на «вы».
«Ты серьезно потеряла память?».
Я начинаю злиться. Вот так всегда, хотя за два года следовало бы привыкнуть. Для большинства людей потеря памяти — это вымысел из фильмов. В повседневной жизни такое встречается крайне редко. Даже невролог в больнице сказал, что за все годы его врачебной практики я первый пациент с амнезией.
«Да, я попала в ДТП. В результате сильной черепно-мозговой травмы у меня произошел инсульт, и я забыла короткий отрезок своей жизни. В выписке из больницы все написано. Но так как я забыла отрезок, который приходится на знакомство с вами, я бы хотела прояснить, что вы делаете у меня в друзьях. Мы так близко дружили? Как вы видите, у меня в друзьях всего 38 человек. Случайных людей среди них нет».
Мое сообщение сразу помечается прочитанным, и я снова представляю, как Тимур несколько раз перечитывает его с недоумением.
«Я извиняюсь, если мое сообщение видится вам бестактным и бесцеремонным. Но мне правда интересно, почему вы у меня в друзьях», печатаю вдогонку.
«Я даже не знаю, что сказать тебе, Вера...».
В груди начинает шевелиться неприятное предчувствие. Я сильнее стискиваю телефон в руке и уже жалею, что написала этому Тимуру. Надо было просто удалить его из друзей, да и дело с концом.
«Скажите, как есть».
«Выше ты назвала Давида своим мужем. Вы снова поженились?».
А вот это уже интересно. Тимур знает про наш с Давидом развод? В компании об этом мало кто знал, только отдел кадров и бухгалтерия. В частности, мои сотрудники не знали. Наш коллектив оказался не сплетничающим.
«Да, мы снова поженились. А вы знали про наш развод?», я упорно продолжаю обращаться к Тимуру на «вы», что, наверное, тоже странно.
«Да, я был в курсе».
Снова долгая пауза. Тимур онлайн, и я тоже онлайн. Я растерянно смотрю на наше диалоговое окно, и он, готова поспорить, делает то же самое. Наконец, карандашик рядом с его именем начинает печатать.
«Я не знаю, что сказать тебе, Вера. Наверное, правильно будет сказать, что мы действительно стали друзьями, оказавшись рядом, когда
