Развод в 45. Я тебя не прощаю - Александра Салиева
От которого отвлекают громкие хлопки в стороне. Как от выстрелов.
Что за?..
Не успеваю толком задуматься, как в вышине тёмного неба тысячи искр рассыпаются в разные стороны. Красные, белые, синие вспышки переплетаются в причудливый узор. Каждый залп – новый рисунок. И чистый восторг! Под восхищённые визги и ахи всех присутствующих.
– Какая красота! – тоже запрокидываю голову вверх.
– Не то слово, – соглашается по-своему Андрей.
В отличие от меня, на небо не смотрит. Если куда и смотрит, то лишь на меня. И восхищения в его глазах гораздо больше, чем чужих восторгов от запущенного салюта. Улыбаюсь ему и крепко обнимаю за талию, прижимаясь вплотную к его крепкому телу.
– Спасибо. Но ты же вроде был против фейерверков. Почему передумал?
Вот тут восхищение в глазах Андрея сменяется лёгкой задумчивостью.
– Я и не передумал. У нас же из-за расходов на ремонт дома бюджет был ограничен, – признаётся, хоть и не сразу.
А задумчивый взгляд плавно перемещается на округу, теперь уже не в наблюдении, а в поисках. Очевидно того, кто этот разноцветный и шумный подарок-сюрприз нам устроил. Долго искать не приходится. Предовольный собственной выходкой Никитич опирается плечом на ствол могучего дуба. А стоит ему заметить наше внимание…
– Так выпьем же за молодых! – поднимает руку с рюмкой в ней.
И когда только успевает?
Риторический вопрос.
Не дожидаясь реакции остальных, тут же её и выпивает.
Я невольно смеюсь.
Никитич – такой Никитич.
Но его выкрик приводит в действие и всех остальных. Нас бросаются поздравлять со всех сторон сразу целой толпой. И минуты не проходит, как мы оказываемся закиданы зерном, лепестками роз, деньгами и бог знает чем ещё, чуть ли не задушенные многочисленными объятиями и оглушённые их голосами.
Кто-то включает музыку, нас тянут к столу, усаживая во главе. На белой скатерти полно еды и выпивки. Этой ночью едва ли кто-то будет спать. Во всей округе. Очень уж шумное у нас сегодня счастье.
– Горько! Горько! Горько! – доносится то и дело.
Губы горят от поцелуев, в голове шумит от количества выпитого шампанского, а в груди разгорается жаркое солнце. Я себе воздушный шарик напоминаю, так меня распирает от всех эмоций. Хотя все они меркнут в сравнении с тем, что взрывается в моей голове, когда Андрей вручает мне в руки тонкий, но увесистый конверт формата А4, украшенный маленьким кокетливым бантиком изумрудного цвета. Бантик, подозреваю, дело рук Майи, очень уж хитро она косится, хотя стоит поодаль, вместе с основной массой наших гостей, пока её брат, уловив момент, отводит меня в сторонку и вручает свой свадебный подарок.
– Пусть это будет символом нашего с тобой союза, моя красавица, – улыбается Андрей.
Что сказать, умеет этот мужчина интриговать. Пока вскрываю пакет, в голове сто возможных теорий проносится, что это за дар такой необычный. И ни одной верной, как оказывается по итогу. Потому что этот идеальный мужчина дарит мне ничто иное, как мою же ферму.
– Гром…
Голос позорно садится, хрипит, пока я снова и снова вчитываюсь в печатные строки дарственной, согласно которой теперь я буду единоличной собственницей всей территории и прилагающихся к ней строений.
Это же получается…
– Ты купил для меня ферму?
Причём далеко не сегодня. И не вчера. А в тот день, когда передал мне ключи от дома. Два с лишним месяца назад.
– Ты…
Не договариваю. Просто не нахожусь со словами. И всё перечитываю и перечитываю документ. Раз тридцать, не меньше. Настолько мне до сих пор в это не верится.
– Она тебе сразу понравилась, – пожимает плечами Громов.
Да с таким видом, словно и нет в его поступке, стоимостью в целое состояние, ничего такого.
– Гром… – тяну плаксиво, подняв на него наполненный влагой взгляд. – Ты сумасшедший. Но я тебя так люблю.
Я всё-таки плачу. Да и как мне не плакать, когда он мою мечту исполнил? И сам весь такой замечательный. Самый лучший. Такого больше ни у кого нет. Только у меня.
– Вот с этого и надо было начинать свою благодарность, – ворчит встречно Андрей, и тянется ко мне, чтобы стереть все солёные дорожки на моих щеках. – Не со слёз. С того, что ты меня любишь, – дополняет не менее ворчливо.
А объятия, которыми он меня к себе привлекает, несут исключительно нежность и заботу. Хотя это не мешает ему, выдержав небольшую паузу, добавить:
– Вообще-то я думал, ты меня опять бить будешь…
С моих губ срывается смешок.
– Побью, конечно, раз так хочешь, – соглашаюсь я с ним. – Но потом. Ладно?
Сейчас я просто его обнимаю. Так крепко, насколько получается. Вкладывая в свой порыв всю испытываемую к нему любовь и благодарность.
– Ладно, – соглашается Андрей. – А целовать тоже будешь?
– Буду.
Как же мы без поцелуев? Да ещё после побоев.
– Тогда поцелуи вперёд, – тут же цепляется за моё обещание, явно заранее зная, о чём я только что подумала.
И я снова смеюсь. Но целую его, как он и сказал. Приподнимаюсь на цыпочках и прижимаюсь к его губам своими.
– Наверное, я в прошлой жизни была какой-нибудь праведницей. Иначе не знаю, с чего бы мне достался такой замечательный мужчина, как ты, – признаюсь негромко, любуясь его красивыми глазами, что отливают серебром в свете уличных гирлянд.
– Вообще-то на самом деле я эгоист и мне просто нравится получать от тебя благодарность в виде поцелуев, – улыбается Гром.
– Тем более что мой подарок куда проще и прозаичнее. И за ним надо подняться в спальню. Я хотела отдать после, когда мы с тобой останемся наедине, но раз уж начали обмениваться, то… идём.
Отстранившись от Грома, я беру его за руку и увожу в озвученном направлении. Деревянный настил слегка скрипит под нашими ногами, пока мы поднимаемся на второй этаж. Я кусаю губы в волнении, предвкушая реакцию Грома. Как и сказала ему, мой подарок не имеет денежной валюты, но для меня он дороже всех денег. И мне очень хочется поделиться им с ним.
В комнате темно, как и во всём доме. Щёлкнув выключателем, я отпускаю руку Грома и прохожу к столу в углу, попутно задёргивая шторы. В выдвижном ящике лежит то, что мне нужно. Бережно упакованное в коробку из-под конфет, как раньше, в детстве, с бантом посередине.
– Вот, – передаю Грому своё самое главное сокровище прошлого. – Только чур не смеяться! Я тогда знать
