Развод в 45. Я тебя не прощаю - Александра Салиева

– Не расстраивайся, красавица. Идеально никогда ни у кого не бывает. А сложности в отношениях у всех случаются. Тем более, когда молодые, вспыльчивые и горячие, – обнимает меня за плечи Андрей, притягивая к себе ближе. – И уж ты в этом точно не виновата, не от тебя их будущее зависит, только от них самих, – целует в висок.

Угукаю и оставляю при себе мысль о том, что Гриша в чём-то прав. Не начни я разбирательства на их празднике, Тимур бы ничего не услышал, и всё бы у них с Диной было хорошо. А теперь остаётся только надеяться, что у сына получится исправить ошибки своих непутёвых родителей.

Глава 19

– Вот здесь ещё подпишите, – показывает пальцем нотариус на пропущенную мной строчку договора дарения моей доли в фирме, которую я оставляю в полное единоличное владение бывшему мужу.

Теперь уже точно бывшему. Гриша забрал иск из суда, а этим утром нам в ЗАГСе на руки выдали свидетельства о разводе. Одно из них теперь греет мою душу, лёжа в сумочке, которую держит в руках сидящий в стороне Гром. Вообще он должен быть на работе, но устроил себе отгул ради меня. Не захотел оставлять одну с Судаковым. А я нисколько не возражала, наоборот, с радостью согласилась. И теперь, довольно улыбаясь ему втихаря, ставлю последний росчерк, окончательно отделяющий меня от прежней жизни.

– Что ж, на этом всё. Остаётся только подать документы в налоговую и пройти перерегистрацию участников сообщества, но это, Григорий Станиславович, вы сделаете уже самостоятельно.

Григорий важно кивает, забирая себе свой экземпляр. Я же, отвернувшись от него, поднимаюсь со стула.

– Идём? – обращаюсь к Андрею.

Он кивает и тоже поднимается с места, возвращая мне дамский аксессуар. Забираю и направляюсь на выход, не глядя больше ни на кого.

– Всего доброго, – желаю на пороге.

И уже когда дверь за нами закрывается, позволяю проявиться истинным эмоциям.

Всё-таки мой бывший настоящий козёл. И здесь мы, потому что он реально выставил условием разрулить ситуацию между сыном и Диной, если я перепишу на него свою часть нашего общего бизнеса. И зная его, так бы и молчал обо всём, откажись я. Что сказать, Судаков не только человек отвратительный, но и как отец никчёмный. И это ещё Тимур не в курсе о том, что у признания драгоценного папочки есть цена. Впрочем, он всё равно ему содеянного не простил. Как и Дина. Им обоим. Но хоть общаться с Тимуром начала, и то хорошо, пусть и лишь ради ребёнка. Уверена, дальше Тимур сделает, как надо. Мой мальчик не из тех, кто отступает и к цели идёт с упорством упрямца.

Естественно, у Судакова опять осталась виновата я, что ему так и не удалось примириться с сыном. Но да и плевать. Пусть подавится своими деньгами. Тем более, мои посадки растут не по дням, а по часам. Если так продолжится, то первые цветы распустятся где-то через тридцать дней. К этому времени и теплица будет переоборудована, а значит к осени я смогу начать свои первые поставки и продолжить их зимой. Правда теперь всю документацию придётся вести самой, но это ерунда, справлюсь. Я со всем справлюсь. Тем более, у меня замечательная группа поддержки. И это я не только о Громе и Тимуре, но и о своих бывших работниках, которые потихоньку готовятся перейти ко мне. Деревенские мужики и те постоянно вертятся рядом при каждом удобном случае спеша втянуть меня в свои настольные игры и напоить креплёным вином.

В общем, развод разводом, а жизнь по расписанию.

За спиной слышится хлопок двери, и я по инерции шагаю ближе к Грому, который отодвигает меня к стене, чтобы я никак не могла соприкоснуться даже случайно с бывшим мужем. Но и с этого места замечаю, каким счастливым тот выглядит, проходя мимо нас.

– Сволочь, – бурчу ему вслед, поджимая губы.

А ведь я почти поверила, что Григорий не совсем потерянный, когда он позвонил и сообщил, что поговорит с сыном и его невестой, объяснит им всё. Ровно на две секунды. После чего этот ублюдок заявил, что взамен я должна буду подготовить документы на передачу своей доли ему до конца недели. Вот тогда-то и вскрылось, с чего он вдруг решил проявить подобную доброту. И теперь чуть не подпрыгивает от радости, скотина. Хотя недолго эта радость у него длится. Заканчивается, как только звонит его телефон, и он притормаживает, чтобы принять вызов.

– Что? В смысле прокурор? Какой ещё прокурор? – перекашивает бывшего мужа. – В смысле проверка?

Уж не знаю, что ему отвечают, но Судаков опять кривится.

– Ладно, позвоню, как приеду, – произносит недовольно.

А ещё через секунд пять его недовольство обретает новые краски, как только невидимый нам собеседник опять что-то ему сообщает.

– Какие ещё пожарники? – повышает голос Григорий, источая возмущение. – Они ж в этом году уже были, теперь-то что надо?!

А сам аж краснеет весь от злости. Не менее злостный взгляд бросает в мою сторону, пока выслушивает кого-то на том конце связи.

– Еду-еду я уже, – бурчит, прежде чем отключает вызов.

Дверь своей машины дёргает с такой силой, словно не открыть, а вырвать намеревается. Я не без удивления слежу за тем, как он резко выезжает на дорогу.

– Это ведь не ты, да? – спрашиваю у Грома на всякий случай.

– Нет, – улыбается Андрей. – Не я.

Хм… И не я. К сожалению. Или не очень к сожалению. Потому что доля моего причастия, оказывается, тоже в этом есть. Я это понимаю, когда Гром добавляет:

– Это твоя бывшая помощница. Ибо нет в трудовом кодексе такой статьи на увольнение, как: “Мне не нужны шпионы на рабочем месте”.

С моих губ против воли срывается смешок.

– А ты знаешь об этом, потому что?.. – смотрю на него заинтересованно.

– Она спрашивала у меня, кому лучше жалобу подать, в вечер, когда мы на ферме совместный субботник вместе с пикником устраивали. Вот. Подала, видимо.

Да с таким видом говорит, будто нет в этом ничего такого, всё обычно. А я снова хмыкаю.

– Наш пострел везде поспел, – качаю головой и обнимаю его. – Я уже говорила, что ты самый лучший, Андрей Громов? – одариваю его ласковой улыбкой.

– Да я ничего не сделал, просто подсказал человеку, куда нужно обратиться, если её не устраивает