Муж бывшим не бывает - Инна Инфинити
Теперь я знаю, что Вова тоже сильно переживал потерю наших первых детей. В силу своего характера ему было проще уйти с головой в работу, чем, как я, сидеть и стенать. Вова вообще никогда не стенает и не сокрушается. Даже когда умер его папа, не стенал. Ну такой у него характер - максимально загружать себя, чтобы не думать о потере и боли.
Наверное, закрытым людям даже тяжелее, чем нам, эмоциональным и открытым. Мы выплескиваем свою боль слезами и криком. Это помогает нам обновиться. А закрытые носят всё в себе, не выпускают наружу ни грамма боли. Варятся в собственном котле, сгорают в нем.
Я очень рада, что скорое появление малыша помогло Вове хоть немножко открыться и смягчиться. Он стал более откровенным. Например, рассказал мне очень много забавных случаев из детства со своим отцом. Как ездили на всю ночь на рыбалку, как чинили машину в гараже, как копали картошку в огороде на даче. Раньше я не знала ничего этого. После смерти свекра у меня порой закрадывались мысли, что Вова не очень-то горюет. А теперь я знаю: сильно горюет. Просто носит боль в себе и не показывает ее никому. Даже мне. Даже Егору. Даже своей матери.
Наступает третий триместр. Я ухожу в декрет, Вова находит на мое место человека со стороны. Мы вовсю готовимся к ребёнку: покупаем кроватку, коляску, пеленальный столик, одежду и многое другое. А в середине марта на свет появляется наш сын Андрюша.
Эпилог
Семь лет спустя
- Мама! - кричит из воды Андрей. - Смотри, как я ныряю.
Сын залезает на плечи к Егору и, не зажимая нос, прыгает в море бомбочкой. В следующую секунду выныривает и смеётся.
- Молодец! - кричу и показываю вверх большой палец.
Андрей снова залезает на плечи к старшему брату и прыгает в воду.
- Держи, - к шезлонгам подходит Вова и подает нашей дочке мороженое.
Трехлетняя Маша радостно хватает вафельный рожок. Я тянусь к дочке и поправляю косыночку на голове, чтобы солнце не напекло. Вова садится рядом на мой шезлонг и глядит на меня с любовью.
- Как же я рада, что мы наконец-то выбрались на море.
- Да, нам не хватало такого отпуска.
У нас очень долго не было полноценного отдыха. Пока Маша была совсем маленькой, я боялась летать на самолетах. То же самое с Андреем. Да, я знаю: с маленькими детьми летают, но мне было страшно. Мало ли что произойдет в полете. У меня достаточно беспокойные и крикливые дети, я хлебнула все «радости» материнства, начиная от колик в младенчестве и заканчивая падениями на пол в торговом центре с криком: «Мам, хочу! Мам, купи!».
Быть матерью - это самая тяжелая работа на свете, но в то же время ничто не приносит столько счастья, сколько материнство. Несмотря на трудности и бессонные ночи с Андреем, я мечтала об ещё одном ребёнке. Очень хотела дочку. И три года назад у нас с Вовой родилась девочка.
Машенька с пеленок была всеми любимой принцессой. Егор, который когда-то не хотел сестру и очень радовался рождению братика, целовал Машу в щечки, с удовольствием качал на руках и ходил с ней на прогулки. Андрюша тоже души не чает в младшей сестренке. А Маша в свою очередь вьет из старших братьев веревки. Впрочем, из меня и Вовы тоже.
Я счастлива, что у нас дружные дети, несмотря на разницу в возрасте. Егору сейчас восемнадцать, Андрею семь, Маше три. Егор для младших, безусловно, образец и пример для подражания. Особенно у Андрея. Он все за Егором повторяет. Маша тоже очень тянется к Егору.
Сын Вовы здорово помогал мне с детьми, когда они родились. И Андрея, и Машу я могла спокойно оставить на полчаса-час с Егором, а сама пойти в ванную или по делам. Егор кормил их, и подгузники менял.
У Вовы вырос хороший сын, которым поистине можно гордиться. Он окончил школу с золотой медалью и поступил на бюджет в первый мед. Планирует стать нейрохирургом. У меня с ним прекрасные отношения. Я не разделяю детей на «своих» и Егора. Когда кто-то спрашивает, сколько у нас с мужем детей, отвечаю: трое. Сначала я так делала, потому что это было быстрее, проще и удобнее, чем объяснять посторонним людям правду. А потом поймала себя на мысли, что абсолютно не считаю Егора чужим. Я не представляю нашу семью без него.
А однажды Егор назвал меня мамой.
Мы водили детей в детский центр развлечений. Провели там полдня, очень устали и, когда уходили, я забыла на столе в кафе телефон.
- Чей телефон? Кто оставил? - громко заголосила администратор.
Я была с младшими детьми на выходе и даже не поняла, что речь про мой мобильник.
- Это моей мамы, - ответил Егор, который ещё не успел далеко отойти от столика.
Я так и застыла на месте, услышав это. Даже на секунду забыла про пятилетнего Андрея и годовалую Машу.
- Ян, ты телефон забыла, - подошел ко мне и протянул мобильный.
- Спасибо, - промямлила.
Взяла айфон, бросила в сумку, повернулась к младшим хныкающим детям, засеменила к коляске, чтобы посадить Машу. А у самой в голове на повторе звучало: «Это моей мамы». Меня как кирпичом пришибло. Я ведь даже не пыталась никогда заменить Егору мать. Я старалась быть ему другом. Да, я периодически помогала ему с уроками, ходила на родительские собрания в школу, радовалась его пятеркам, поддержала, когда он изъявил желание пойти в медицинский вуз, а не на факультет бизнеса, как настаивал Вова.
Но назвать меня мамой?
Наверное, Егор сделал это для удобства, подумала я. «Это телефон жены моего папы» - прозвучало бы странно, да и зачем посторонним людям такие подробности.
Однако затем я постоянно слышала, как Егор называл нас с Вовой родителями: «Это мои родители», «Я приехал с родителями» и так далее. Младшим детям он говорил: «Пойдем к маме», «Мама там», «Надо спросить у мамы». Я полагала, что
