Лисье золото - Татьяна Владимировна Корсакова

Там, в сейфе, было сто пятьдесят три тысячи. Огромная сумма, почти нереальная. Ю бы не взяла. Или взяла только часть, но… но ей больше были не рады в доме. Дом перестал быть домом и превратился для неё в тюрьму, в которой Ю чувствовала себя заключенной, без вины осужденной. Ведь на самом деле без вины. Почти…

Ей управляло отчаяние. А ещё злость. И вера в то, что она вернет. Пусть не в ближайшее время, но как можно скорее. Заработает и вернет все до последней копеечки.

Прошло семь лет. Сколько там накапало процентов? Есть ли ей прощение? Можно ли такое вообще простить?

– Хорошо раз так. – Дора кивнула. – Эта мысль меня примирила…

Она не сказала, с чем примирила, а Ю не спросила, побоялась.

– Можно я верну сейчас? – Лучше сразу переходить к главному и понятному – к расплате за содеянное. – У меня есть. Сколько?

– Можно. – Дора кивнула. – Сто пятьдесят три тысячи.

– Больше. – Щеки горели, а вместе с ними полыхали и уши. – Можно, я верну больше?

– Нет. Этого будет достаточно.

И ведь не возьмёт. Не она ли их учила не брать чужого? Видно, плохо учила. Или просто Ю оказалась плохой ученицей.

– Я сейчас. Подождите меня, пожалуйста.

Глупость какая! Как-будто Дора может куда-то уйти из своего собственного дома!

В рюкзаке было куда больше, чем сто пятьдесят тысяч, но пришлось отсчитывать точную сумму. Отсчитывать, пересчитывать несколько раз, потому что в глазах плыло, руки дрожали, а в ушах звенели колокола.

– Вот! – Она положила деньги на стол перед Дорой. – Спасибо и… простите меня.

– Давно простила. – Дора сунула деньги в карман, закурила сигарету. Пересчитывать не стала. – Но знаешь, ты ведь могла просто попросить, Юлия.

Не могла. Ни тогда не могла, ни сейчас. Не было у неё такого навыка. И ситуация… Кто бы ей помог? Особенно после того, что случилось! Они же её винили. Во всем только её одну.

– Не могла, – сказала Дора за неё. – Теперь понимаю. Время тогда было такое… непростое. А ты была ещё ребёнком.

Ребёнком. Неполных семнадцать. Характер сложный. Поведение конфликтное. Склонность к побегам и воровству. Тлетворное влияние на других воспитанников. Вот таким ребёнком она была. Не повезло с ней Доротее Аркадьевне. Никому не повезло.

– А сейчас что? – Голос Доры сделался требовательным. – Во что ты снова вляпалась, Юлия?

Ю усмехнулась. Семь лет прошло, а вопросы всё те же. Во что ты снова вляпалась?..

– В жизнь. Я вляпалась в жизнь, Доротея Аркадьевна!

Хотелось сказать спокойно, по-взрослому, а получилось по-детски зло.

– Бывает. – Её ответ не удивил. Ничего другого от неё, похоже, не ждали. – Все мы время от времени… вляпываемся.

Дора сделала глубокую затяжку и закашлялась, а потом спросила:

– Я могу тебе чем-нибудь помочь?

Ответить Ю не успела, не придумала, что ответить, а Дора продолжила:

– Тогда не помогла, так хоть сейчас.

Ю хотела сказать, что не нужна ей никакая помощь. Простили, и на том спасибо! Но было во взгляде Доры что-то такое… выжидающе-требовательное.

– Можете, – сказала Ю решительно.

– Слушаю тебя.

– У меня есть деньги. – Слова давались тяжело, но все же не так тяжело, как раньше. – Есть прямо сейчас, а будет ещё больше.

Дора молчала, смотрела пристально. Это она умела, а Ю это ненавидела. Ещё с детства.

– И я хотела бы по… поучаствовать в вашем проекте. Финансово. Как-то же, наверное, это можно оформить юридически. Спонсорская помощь… Благотворительность… Как-нибудь, главное, чтобы моё имя нигде не всплывало.

– Сколько? – спросила Дора, задумчиво барабаня пальцами по столешнице.

– Сто тысяч… Долларов.

Вот она и нашла применение деньгам старика Славинского. Ей они точно счастья не принесут. Зато могут послужить прекрасной расплатой за то давнее преступление.

Дора вскинула бровь, во взгляде её появилась холодная настороженность, как когда-то давным-давно, когда она вызывала Ю на ковер за очередную её провинность. Сейчас не было провинности, но и доверия не было.

– Это чистые деньги. Совершенно законные. – Ю вдруг пожалела, что не курит. Не нравилось ей это дело, с той самой первой пачки «вишневых» сигарет не нравилось. Но говорят, успокаивает. Ей бы спокойствие не помешало.

– Откуда, позволь спросить?

Их беседа все больше походила на допрос. Пока ещё без пристрастия, но с Дорой ничего нельзя знать наверняка. Она никогда не применяла в доме физических наказаний, но вот этот полный сомнения взгляд был куда страшнее самого тяжёлого наказания.

– Наследство. – Врать Доре нельзя. Вранье она чует за версту. Раньше точно чуяла.

– Наследство? – А вот сейчас во взгляде Доры появилось не удивление даже, а изумление.

Да и то верно, откуда у Ю наследство? Нет, от деда когда-нибудь что-то да перепадет. Домик в лесу, звериные шкуры, возможно, золотишко. Ещё безымянные псы, если им доведется вдруг пережить своего хозяина. Но не кэш! Дед до сих пор жил натуральным хозяйством и в товарно-денежные отношения не вовлекался. Как-то обходился.

– Может, и не совсем наследство, но плата. – Ю замолчала, подбирая правильные слова.

– За что плата? – Хватка у Доры была как у бультерьера. Если вцепится, то челюсти уже не разожмёт.

– За анализы. – Ю хихикнула. Смешок получился истеричный. – В смысле, не за анализы, а за экспертизу, доказательство родства.

– Какого родства, Юлия?

Вот словно бы и не было этих семи лет самостоятельной взрослой жизни. Все расскажи, обо всем отчитайся. Забыла Доротея Аркадьевна, что Ю уже не прежняя маленькая девочка, а вполне себе взрослая девица, не обязанная ни перед кем отчитываться. Взрослая и при бабках.

– Никакого, Доротея Аркадьевна! Вы же знаете, что у меня нет никого кроме деда. Но тому… человеку почему-то померещилось, что я могла бы быть…

Она не договорила, потому что сама не до конца понимала, что могло померещиться старику Славинскому, который, если судить по фото, был едва ли не старше её деда.

– И как зовут этого человека, которому померещилось? – спросила Дора. Голос её стал низким и сиплым, почти мужским.

– Не могу сказать, – соврала Ю. – Связана обязательствами и пунктом о неразглашении.

Ничем она не была связана. Она вообще в глаза не видела ни завещания, ни договора, который ей ещё только предстояло подписать.

– Но деньги тебе уже пообещали?

– Деньги пообещали.

– Сто тысяч долларов?

– На первых порах.

– А потом?

– А потом как карта ляжет.

Дора встала из-за стола, ушла на кухню. Вернулась она спустя несколько минут со свежесваренным кофе. Одну чашку придвинула к Ю. Вторую взяла себе. Кофе у Доры был хороший, ничем не хуже,