Лисье золото - Татьяна Владимировна Корсакова

Ю остановила «Патриот» на бетонной площадке, мини-версии приютского плаца, и выбралась из салона. Дора уже открыла дверь и сейчас стояла в темном проеме, опершись на трость, глядя на Ю одновременно выжидательно и нетерпеливо.

Стало страшно. Это был совершенно иррациональный, ни к чему конкретно не привязанный страх, словно бы Ю готовилась стать персонажем сказки про Гензеля и Гретель, войти в пряничный домик и дать бой страшной ведьме.

– Ну? – сказала Дора, и в голосе её послышалось привычное раздражение.

Ю сделала глубокий вдох и направилась к крыльцу.

Внутри дом казался больше. Больше, светлее и уютнее.

– Разуйся, – велела Дора и, сбросив у порога свои туфли, прошлепала вглубь дома босиком.

Ю сняла кроссовки, двинула следом.

– Санузел слева, – услышала она голос Доры, а потом почти сразу же загремела какая-то посуда. – Руки помой!

Первое, чему их учили, это гигиене. Мыть руки перед едой. Мыть руки после уборной. Чистить зубы два раза в день. Мыть волосы каждую неделю, а не раз в месяц. Регулярно менять белье и следить за чистотой одежды. Эта наука казалась маленькой Ю бесполезной. Она упрямилась, огрызалась, отказывалась заходить в душ, теряла зубные щетки, выбрасывала носки. Да много чего она делала по молодости и глупости…

Дору она нашла на кухне. Просторной и светлой, с выходом на такую же просторную и светлую террасу, которую не было видно от ворот.

– Помыла? – спросила Дора, с сосредоточенным видом изучая содержимое холодильника.

– А куда ж я денусь? – Ю аккуратно присела к столу. В присутствии Доры она до сих пор робела. Сила привычки, не иначе.

– Есть котлеты и тушёная картошка, – сказала Дора, вытаскивая из холодильника два пластиковых контейнера. – Все вчерашнее. Надеюсь, с твоим аппетитом ничего не случилось?

С аппетитом у Ю всегда был полный порядок! Вот уж чего у неё не отнять! И сейчас от вида контейнеров в животе заурчало. Дора удовлетворенно хмыкнула, сказала:

– Поедим на террасе. В доме я не курю.

Через пару минут они уже сидели за массивным, сделанным из лиственницы столом. Ю ела, Дора курила и молчала.

Когда я ем, я глух и нем. Это тоже из детства, выползло из закоулков памяти, загорелось с яркостью транспаранта. Ну и хорошо! Ей не очень-то и хотелось разговаривать. Не сейчас. Пусть будет передышка.

Дора заговорила, когда поставила на стол две чашки крепчайшего кофе и коробку шоколадных конфет.

– Ты попрощаться? – спросила она, делая маленький, деликатный глоток.

Наверное… Тогда вот не попрощалась, может, сейчас получится.

– Ты в беде? – Дора всегда умела задавать неудобные вопросы. Неудобные и поразительно точные.

– Не знаю. – Ю пожала плечами. – Наверное. А вы как?

– А я в хлопотах. – Дора едва заметно усмехнулась, но взгляд её остался настороженно-внимательным. – Попробую восстановить.

– Дом?

Их с раннего детства приучали называть приют домом, как будто это меняло суть. Или меняло?

– Дом. Негосударственная программа. Частные пожертвования. Если получится.

Приют на частные пожертвования? Утопия какая-то! Оно-то и на государственные деньги не особо хорошо получалось. Наверное, только благодаря Доре всё и продержалось так долго. А сколько на самом деле продержалось? Ю прикрыла глаза, и перед внутренним взором всплыла выложенная красным кирпичом надпись «1983 год». Эти чуть кривоватые цифры красовались на фронтоне дома и на стене хозяйственного блока. Давняя, получается, история. А Доре сколько?

Она никогда не задавалась этим вопросом, а теперь вот задумалась. По всему выходило, что Доре уже хорошо за шестьдесят, просто энергичность и стать не позволяли считать её возраст доподлинно, не позволяли назвать её даже пожилой, не то что старой. Дора была такой всегда, столько, сколько Ю её помнила. Ничего не изменилось.

– А шансы есть? – Разговор нужно поддерживать, как огонь в очаге, и Ю поддерживала, как могла.

– На восстановление? – Дора чуть нахмурилась, а потом усмехнулась: – Шансы есть всегда. С бумагами и разрешениями разберусь. Остались связи в министерстве.

Оказывается, у неё были связи. Оказывается, в самом министерстве. А почему бы и нет! Как без связей мог столько лет продержаться их никому не нужный, бесполезный дом?! Детский дом сам по себе не может быть рентабельным заведением, а что уж говорить про детский дом для детей с особенностями, социально запущенных детей? Таких, как Ю. Таких, как… Нет, не нужно про это вспоминать. Она пришла сюда не вспоминать. Она пришла…

– Спасибо, – сказала Ю и одним махом, как водку, допила кофе.

– Пожалуйста.

Дора смотрела на неё все с тем же внимательным прищуром. Ждала продолжения? Или извинения?

– Я не за еду. – Слова давались с трудом, вырывались из глотки и тут же падали булыжниками на самодельный стол, оставляя на нем вмятины.

– Я понимаю.

Конечно, понимает! Она всегда все понимала. Вот только Ю была идиоткой.

– А денег много надо? – Ну, поблагодарила, теперь можно поговорить и на нейтральные темы.

– Много. Нашелся инвестор. Для начала реконструкции хватит, а там придётся крутиться.

Крутиться Доре не привыкать. Теперь Ю это очень хорошо понимала. И про деньги, которых вечно не хватает, тоже понимала. И вообще…

– Я извиниться… Мне нужно…

У неё никогда не краснели ни щеки, ни уши. Ни от нагрузки, ни от волнения, ни от стыда. А теперь вот вспыхнули, полыхнули так, что пришлось зажать лицо руками.

– Извиняйся. – Голос Доры звучал ровно. В нем не было ни поощрения, ни осуждения – лишь терпеливое ожидание.

– Это была я… Доротея Аркадьевна…

Слова больше не были камнями. Слова превратились в шары из колючей проволоки. Они царапали горло, выталкивать их приходилось силой.

– Я знаю. – Дора закурила новую сигарету. Аромат вишни чуть успокоил, ослабил боль в горле.

– Глупо сейчас говорить, но тогда казалось, что мне они нужнее. – Колючая проволока расплавилась, опаляя жаром уже не только горло, но и все внутренности. – Что у вас и так есть, а мне без них не выжить. Понимаете?

– Они тебе помогли? – спросила Дора, разглядывая свои коротко обрезанные ногти.

– Помогли.

Точно помогли. Даром, что тридцать сребреников счастья никому принести не могут. Ей вот не принесли, но помогли, дали возможность продержаться первое время в городе, освоиться, не сдохнуть с голоду. Нет, про голод – это самообман! От голода бы Ю не сдохла нигде и ни при каких обстоятельствах. Если бы не заработала, так украла бы.

Украла… Вот она и украла… Знала, что Дора держит деньги в сейфе, подсмотрела код, когда надраивала те чертовы окна. Нет, тогда она ничего такого не помышляла, но зарубку сделала. Продержалась почти год, пальцем ничего не тронула. Но, когда решение уходить вызрело в