Шкатулка с секретом - Елена Комарова
Далее он поведал, как усыпил бдительность охраны и побеседовал с Долини наедине. Начальство кивало, время от времени касаясь мизинцем седого виска. Затем воцарилось молчание.
— Вот что, — сказал, наконец, Большой Бен. — Печатать это мы не будем.
На миг Андрэ не поверил своим ушам.
— Почему? — спросил он. — Ведь это настоящая сенсация! Разве не наш долг — донести её до читателей?
Главный взглянул на него так, что слова замерзли на языке.
— У вас настоящее журналистское чутье, — Большой Бен откинулся на спинку кресла. — Но вы идеалист. Со временем это пройдет. Ваш репортаж, действительно, сенсационен. И написан отлично, вы умеете увлечь публику. Но. Каково умонастроение нашего города? Все сочувствуют этому молокососу Долини. Ах, он так молод, ах он запутался, ах, эти бессердечные власти держат его в заточении, — изображение квохтанья кумушек получилось довольно точным. — А теперь представьте: вы берете у него интервью в тюрьме, куда, как считается, невозможно проникнуть. Это дискриминация властей — раз, общественное мнение еще более склоняется на сторону преступника — два, террорист получает дополнительную известность — да именно то, чего и добивался — три! А нашу газету начинают считать левой — четыре. Боже нас сохрани от политики.
— Ясно, — угрюмо кивнул репортер. На душе было муторно.
— За фантазию, проявленную при работе, — продолжил Большой Бен, — возьмите в кассе небольшие премиальные. Я распорядился. А за недальновидность, проистекающую от чрезмерной горячности, вот вам наказание: что вы знаете о древней керамике?
— Простите? — переспросил Андрэ. — О керамике? Вообще ничего не знаю.
— Придется ознакомиться. Археологический музей сделал заказ, у них уже неделю проходит выставка, а посетителей — кот наплакал. Вам придется расписать эту керамику так, чтобы народ валом повалил.
— А другие варианты есть?
— Есть. Обзор криминальных происшествий за неделю. Сводку из полицейского управления уже доставили.
— Трупов много?
— Один или два.
— Может, я лучше трупами займусь?
— Фотографа возьмите, какой у нас сегодня дежурит, — напутствовал его Большой Бен. — Проследите, чтобы снимки были всем на загляденье. И подробностей побольше! Публика это любит.
Первым делом Андрэ получил причитающуюся ему премию. Не то, чтобы это компенсировало испорченное настроение, да и на особую щедрость начальства он, конечно, не рассчитывал, но это были деньги, и абсолютно точно — не лишние. Потом, сняв копию со сводки происшествий, он нашел фотографа Титуса Фрибеса, спавшего в подсобке в обнимку со штативом.
Первой на очереди стояла драма в семье прачки и жестянщика.
На улицу Таможенную Бенар и Фрибес прибыли, когда солнце поднялось уже высоко и разогнало по домам даже самых любопытных, оставляя место трагедии всецело во власти полиции. Тем, пока не будут выполнены положенные предписания, оставалось только мечтать об уютных прохладных погребках, где нальют кружку-другую холодного квасу, а после конца дежурства — может еще и пива.
Таможенная пересекала от края до края район Южный, один из старейших в городе, тихий и скромный в сравнении со знаменитым своей бесшабашной публикой Приморьем, где участков было больше, чем в любой другой части. Городские полицейские, все до одного, в обязательном порядке проходили там стажировку и боевое крещение. В Южном обитали рабочие, мелкие торговцы и клерки. Аккуратные улочки, скромные дома, окруженные непременными фруктовыми садами, дальше по улице — муниципальная школа, закрытая на летние вакации, пока ученики отдаются другим занятиям: купаются на бесчисленных диких пляжах, совершают набеги на чужие сады и обсуждают очередной выпуск «Похождений сыщика Аллена», не сдающих позиций популярности второе десятилетие. Когда-то и сам Андрэ ими зачитывался, без сожаления отдавая за тоненькие брошюрки сэкономленные гроши и представляя себя главным героем очередного сложного дела. В детстве он колебался, становиться ли, когда вырастет, сыщиком, чтобы раскрывать преступления века (на меньшее он был не согласен), или выбрать стезю журналиста, который будет эти подвиги описывать. Детская мечта почти осуществились: Андрэ Бенар стал репортером в газете «День». Осталось только найти сенсационный материал и прославиться. Но это все в будущем, разумеется — недалеком, а пока нужно попробовать пробраться за полицейские кордоны и как-то протащить фотографа с его ненаглядными ящиками и штативом.
На пожарище распоряжался высокий светловолосый парень в летней форме с сержантскими нашивками. Андрэ как раз прикидывал, как незаметно проскользнуть мимо него, но тут сержант обернулся.
— О нет! Снова вы, стервятники! — простонал он.
— Я тоже рад тебя видеть, Руди, — приветливо помахал рукой Андрэ. — Пропустишь?
— Не пропущу! — уперся сержант полиции Рудольф Синовац, давно оставивший попытки отучить приятеля от фамильярностей. — Нечего вам здесь делать! Вон отсюда и не сметь мешать полиции при исполнении служебных обязанностей!
— Поразительное совпадение, и мы тоже при исполнении, — вкрадчиво заметил репортер, приближаясь. — А тебе я тебе, кажется, задолжал пиво.
— Попытка подкупа официального лица? — многозначительно поднял бровь Руди. Андрэ ответил ему безмятежным взглядом, и еще секунду-другую они играли в гляделки, прежде чем сержант с тяжелым вздохом признал поражение: — Да проходи уже, все равно от вас, газетчиков, не спрятаться.
— Если хочешь, мы тебя тоже снимем на месте преступления, — предложил Бенар, пригибаясь и пролезая под оградительной лентой, за ним последовал фотограф, для которого ленту пришлось придержать. — И поставим в статью. Будешь живым воплощением нашей доблестной полиции, берегущей покой граждан.
— Да ну тебя… — отмахнулся сержант. — Не вижу, чем тут вам поживиться, дело ясное: пожар из-за неосторожности, бедолага задохнулся в дыму. Надеюсь, у него есть хотя бы кому похоронить останки по-человечески.
— А кто он был? — Андрэ осматривался, выхватывая взглядом детали и привычно уже начиная набрасывать в уме черновик будущей статьи.
Фрибес начал устанавливать штатив, тот держался ненадежно, постоянно клонился и норовил упасть на фотографа, но, наконец равновесие было найдено. Настала очередь громоздкой камеры.
Фотографией Титус Фрибес увлекался уже лет двадцать, с тех пор как юношей впервые попал на популярную лекцию в Летнем саду, где профессор из Ареццо рассказывал об оптических опытах и демонстрировал принцип работы фотографического аппарата. Потом были два года в портретном ателье, откуда Фрибес ушел без тени сожаления, чтобы присоединиться к экспедиции Штерна и Кавайчека. Его альбом с таежными снимками выиграл первую премию на Всемирной фотографический выставке, а когда в печати появилась авторская статья
