Шкатулка с секретом - Елена Комарова

Глава 1

Аркадия. Редакция газеты «День» — улица Таможенная

Бывает, знаете ли, прямо с утра встаешь с чувством, что из дома лучше не выходить. Всё валится из рук: зубной порошок рассыпается, посуда бьется, чистых носков не найти — в общем, само мироздание вопиет о предстоящих неприятностях. А тут, что называется, ничто не предвещало. Разве что все чашки оказались грязными, и наливать кофе пришлось в жестяную кружку, из которой Андрэ обычно поливал огромный фикус, тетушкино наследство и единственное украшение скромно обставленной комнаты.

Когда он полез за свежей сорочкой, дверца шифоньера тихонько скрипнула, исполняя первую ноту будущей мелодии. Все жилище было на редкость музыкальным. Общий тон задавали напольные часы работы Хассена, тоже из наследства, и тикали они так, словно внутри этого шкафчика вместо механизма сидел гномик и грыз орехи. Кроме дверцы еще скрипели кровать и три половицы. По ночам стрекотал сверчок. В дождь протекал потолок и капли глухо падали в таз, который хозяин забирал из-под умывальника в крошечной уборной. Звуковой ряд хорошо бы дополнило дребезжание старенького пианино, но его тетушка, к сожалению, завещала Институту благородных девиц. Впрочем, за это племянник был ей скорее благодарен — в этой квартире, да и во всех предыдущих, поставить инструмент было решительно негде.

Пожалуй, только столкновение с домовладельцем Гансом могло навести на мысль, что день предстоит не из приятных.

— Господин Бенар! — тонким неприятным голосом окликнул его Ганс, появляясь в дверях своей квартиры в домашних туфлях и ночном колпаке. — Господин Бена-ар, вы должны денег, господин Бенар.

— Да-да, — отозвался тот, поспешно перепрыгивая через ступеньки, чтобы поскорее добраться до входной двери, пока домовладелец не сделает обходной маневр.

— Господин Бена-а-а-ар, вы должны денег за четыре месяца!

Последний пролет молодой человек преодолел, съехав по перилам, и Гансу осталось только погрозить ему вслед кулаком да от души хлопнуть дверью.

До редакции удалось подъехать на омнибусе, потеснив на подножке мальчишек и соскочив на ходу как раз в тот момент, когда до него уже почти добрался кондуктор. Весело помахав на прощание удаляющемуся фургону, Андрэ повернулся к высокому старому зданию и, прежде чем войти, щелкнул по металлической табличке «Газета “День”», украшавшей парадный вход.

В редакции было душно и, несмотря на ранний час, собралось уже немало посетителей, занявших почти все стулья в коридоре.

— Доброе утро, Ленц, — приветствовал Андрэ приятеля, с которым едва не столкнулся в дверях.

— И тебе доброе утро, возмутитель спокойствия, — отозвался Ленц. — Большой Бен уже спрашивал о тебе. Дважды.

— Подождет. Спешишь куда-то?

— В типографию, — коллега хлопнул его по плечу и умчался прочь.

Сначала Андрэ решил заглянуть к машинисткам и разжиться свежими сплетнями, но возле лестницы его перехватил зам главного редактора Морис, собственной внушительной персоной, и вцепился в рукав так, что не пошевелиться. Вся редакция за глаза называла его Морисом Сивым, в честь легендарного предводителя разбойников, с которым важную персону в газете «День» роднили суровость и преданность делу, а также тяга к женщинам и разной крепости напиткам.

— Вас ждут, господин Бенар, — с явным намеком на неприятности сказал Морис, и, не успев даже обдумать стратегию поведения, Андрэ оказался пред очами Большого Бена.

Был еще и Маленький Бен, сын главного, существо абсолютно непригодное к тяжкому репортерскому труду и определенное отцом в отдел светской хроники. В обязанности наследника вменялось раза два в неделю появляться в редакции, просматривать готовый материал и высказывать свое мнение. Визиты были кратковременны, мнения — крайне неопределенные, в общем, вреда он не приносил.

— Ну-ка, ну-ка, — сказал Большой Бен, поудобнее устраиваясь в своем большом кресле. Затем он поставил локти на стол и сплел пальцы в замок. — Садитесь, юноша, и можете пока прекратить дрожать, я еще не собираюсь гнать вас вон из газеты.

Начало было многообещающее. Точно понять, что именно оно обещает, было сложно, зато головомойки тоже пока не предвиделось: Большой Бен обычно гневался громогласно, в выражениях не стеснялся, и если сразу не обрушил громы и молнии на сотрудника — стало быть, не сильно зол на него.

— Итак, извольте поведать мне историю этого вашего интервью с террористом Долини. — Большой Бен расцепил пальцы, пихнул в сторону подчиненного несколько машинописных страниц и подался вперед, щуря правый глаз. Андрэ отчаянно захотелось закурить. Курил он редко, в основном ради законной возможности сделать в разговоре паузу. И дамам всегда нравились его красивые пальцы, небрежно держащие сигарету…

— Да рассказывать пока особо и нечего, — осторожно начал он. — В Аркадии о Долини практически ничего не знают, на запрос в Эрдвац нет времени. Так что интервью с террористом — эксклюзивный материал, и только в «Дне».

— Потрясающе, — отозвался Большой Бен. — Ну-ну, продолжайте. Как же вам удалось взять интервью у преступника, которого содержат в одиночной камере и которому не разрешают видеться даже с ближайшими родственниками?

— Ему, как пленнику Страгата, положены еженедельно цирюльник и священник.

— Цирюльник! — фыркнул шеф.

— Это привилегия всех тамошних узников, тюрьма-то королевская, кто там только не сидел. Указ Вильгельма Второго никто не отменял.

— Ну и кем вы предстали? Я думаю, из вас вышел бы превосходный священник, Бенар, сутана вам была бы к лицу, и само лицо располагает к… исповедям, — и Большой Бен расхохотался собственной шутке.

Репортер скупо улыбнулся в ответ. Природа отдала ему все лучшее, что было в родителях — матушкины зеленые глаза и густые каштановые волосы, отцовские рост и стать. В школе его прозвали «Красавчиком» и нещадно лупили — за чистенький костюмчик, аккуратный пробор, вежливую речь, а более всего — за немужскую красоту. Совсем маленьким он убегал от обидчиков, но потом научился драться.

— Каждую субботу Долини посещает тюремный брадобрей Планк. Но два дня назад он слег с жестокой простудой.

— Я надеюсь, — заметил главный, — к простуде вы не имеете никакого отношения?

— Боже упаси, — в тон ему ответил Андрэ.

Пока другие соображали, как бы подступиться к Страгату, он убедил Планка «заболеть», для чего пришлось, правда, распрощаться с остатками жалованья. Долини живо интересовал общественность. Во-первых, настоящего террористического акта, пусть и несостоявшегося, в Аркадии давно не случалось, во-вторых, преступника не перевезли в столицу, а решили судить на месте, и этот суд обещал стать едва ли не главным событием сезона, в-третьих, газеты успели опубликовать несколько