Золотой тролль - Ярослав Маратович Васильев
Гийом тоже не удержался, уж больно заливисто хохотала Жюльетт. И без того хорошее настроение стало ещё лучше, поэтому остаток дня пролетел совсем незаметно.
Мэтр Робер жил в районе, удивительно напоминавшем Флоран, разве что дома были повыше, пять или шесть этажей. А так всё тот же модерн. Дома из кирпича, многие облицованы плитами песчаника – из-за первых лучей заката стены приобрели красноватый цвет.
Консьерж на входе подсказал, что квартира месье Робера почти на самом последнем этаже, выше только мансарда. Пока поднимались по лестнице – аж взмокли, здесь было куда теплее, чем на улице. Гийом даже с сочувствием подумал, как месье Робер с его больной ногой тут поднимается.
Хозяин встретил гостей на пороге:
– Здравствуйте, здравствуйте, и рад, что вдвоём. И вас, мадемуазель, очень рад видеть.
– Здравствуйте.
– Добрый вечер.
– Проходите. Я один, кухарку отпустил, так что никто не помешает нам сидеть сколько угодно. Мойте руки и прошу в гостиную к столу, наверняка проголодались, пока по улицам гуляли.
В ванной, пользуясь тем, что хозяина рядом нет, Жюльетт негромко поинтересовалась:
– А почему один?
– Мэтр овдовел четыре года назад. Сыновья разъехались, старший вообще сейчас в Империи, строит им сталелитейный завод как представитель Жосселеновской компании. Дочь давно замужем и живёт отдельно.
– Скучно ему, наверное.
– Не думаю. У него много учеников, они помнят и навещают. Мэтр уже не преподаёт, но насколько знаю, до сих пор каждое лето ему приносят из местного университета на корректировку и чуть ли не на утверждение учебные курсы по металлургическому делу. Да и из Жосселеновской компании постоянно приглашают на консультации. Сам он не маг, но именно он один из тех, кто создал современные приёмы выплавки железа и отливки стали с использованием одновременно и современной техники, и энергии стихийных духов. Собственно то, что во Флоране впервые без использования реки построили сталелитейный завод, в том числе и его большая заслуга.
– И всё равно ему скучно. Это… Это всё не то.
Гийом был не согласен, но спорить не стал. Да и за ужином никакой грусти в глазах мэтра не заметил. Наоборот, тот был весел, с интересом расспрашивал как дела у Гийома и Жюльетт, как идёт работа и жизнь во Флоране. Заодно воодушевился узнав, что за фабрику готовой одежды придумали и строят брат и кузен Жюльетт. Похвалив столь современную идею, даже взял с девушки обещание, что ему обязательно устроят туда экскурсию. Мол, он как инженер и сторонник прогресса очень любит подобные воистину прорывные изобретения. Гийом на это мысленно порадовался, всё-таки и он желал Ульриху Дюрану успеха, а поддержка мэтра Робера могла здорово помочь.
Когда они закончили с ужином, Жюльетт решительно заявила:
– Так. Кухарки уже нет, так что давайте-ка я всё сама уберу. А мужчины пока подождут в кабинете, хорошо?
Когда Гийом и месье Робер расположились в рабочем кабинете, мэтр, усмехнувшись, сказал:
– Решительная девушка, и умная. Цените её, Гийом. Она ведь ненавязчиво дала нам возможность как бы случайно поговорить без лишних ушей. Вы ведь заехали и ещё с какой-то проблемой?
– Да. Вот посмотрите, – Гийом положил на стол подборку документов. Не только донос, но и выписку из архива о некоторых происшествиях за два последних года, которые в свете доноса смотрелись несколько иначе.
Мэтр Робер быстро посмотрел, взял со стола карандаш и постучал о поверхность тупым концом.
– М-да, интересно. Я так понимаю, остальное на словах?
– Да. Возможно, вы слышали имя Жан-Пьер Орельен Дюссо? Это врач.
– Медицина не моя область, но что-то краем уха слышал. Он придумал довольно интересные стандарты на медпрепараты, я тогда их увидев подумал, что и нам надо бы чего-то похожее. Я так понимаю – серьёзный специалист.
– Он переехал во Флоран, но сохранил практику и по городу, и по округу. Говорит и навык терять нельзя, и для исследований сельская округа даёт намного более интересный и богатый материал, чем пациенты столичной клиники. Его приглашали как хирурга в том числе летом во время взрыва установки коксования. У него нет чётких доказательств, иначе он подал бы записку в полицию официально. Но он подозревает, что смена проспала время замены коксующих углей, потому что была пьяна, и алкоголь в крови у них был вовсе не потому, что сразу после взрыва им давали спирт как обезболивающее.
– Вот как. Судя по тому, что я слышал про месье Дюссо, готов поверить и так, на слово. Вы решили через меня донести информацию до совета директоров компании?
– Дело, скорее всего, даже хуже, чем кажется. Если спиртное поставляется на регулярной основе, это не только большие деньги на продаже рабочим. Легко через это дирекция завода во Флоране может решать и ещё какие-то вопросы в обход компании, через шантаж сотрудников. Например, кого-то повяжут участием в схемах поставки спиртного. Несговорчивого или слишком честного припугнут, что если он попробует сообщить чего-то акционерам – на него повесят контрабанду и всё равно ему не поверят. Месье старший комиссар почти уверен, что преступники на заводе действуют, прикрываясь кем-то из полицейских чинов в Бастони. Завод имеет двойную юрисдикцию, наверняка из-за спиртного там происходят и несчастные случаи, и вплоть до поножовщины. Но к нам никогда не обращались. Однако и в Бастони никого не беспокоит сводка по числу преступлений, а это невозможно без чьего-то соучастия здесь. В начале зимы был один подозрительный случай. Следствие вёл месье Бенуа, человек опытный, он почти было зацепился. Но потенциального свидетеля убили, и что удивительно – из Бастони за весь год ни одной жалобы, что у нас нераскрытое убийство. Это тоже есть в сводке, которую я вам дал. Акционеры и совет директоров заинтересованы в наведении порядка, потому месье старший комиссар и согласился с моим предложением пока неофициально через вас донести до них наше видение ситуации.
– М-да. Вы правы. Так, пойдёмте-ка, наша очаровательная мадемуазель закончила со столом и принесла кофе, – мэтр Робер обратился к девушке прямо с порога. – Жюльетт, вы когда уезжаете?
– Утром.
– А ночь где планировали?
– Ну… обычно мы останавливались в доме моего дяди. Но сегодня я не хочу. Они будут сочувствовать. И самое тяжёлое, что искренне будут переживать за Мишеля. Нет, не хочу. Я думала остановиться в гостинице.
– Я тоже собирался ночевать в гостинице.
– Вот что, молодые люди. Вы остаётесь у меня, и это не обсуждается. Мадемуазель положим в гостевой спальне, а наш полицейский к простым и немного суровым условиям должен быть привычен, их в Академии и не так гоняют. Переночует на диване в гостиной.
