Страж сумерек - Мария Чернышова
— Варварский обычай, — сказал Ларс. — Сейчас так не делают.
— Древний обычай, — ответил грим. — Кровь пролилась на камень и смешалась с раствором. А когда впервые запустили колесо, открыл глаза я.
Ларс поежился и не нашелся, что сказать. Грим развел руки, словно обнимая пространство внутри мельницы, вскинул курчавую голову.
— Я мельничный грим. Я защищаю это здание. Ты сюда вломился без спросу и заслуживаешь наказания, но за тобой гнались. Отчего они преследуют тебя: отвечай!
Зеленые глазки пытливо уставились на ленсмана.
— Я не знаю, что сказать, — пробормотал Ларс. — Правда, не знаю. Я даже не знаю, кто они.
— Два альва с южного склона Рандберге. Балбесы и бездельники даже по меркам своего народа.
Альвы! Еще одна напасть!
— Они твердили про какой-то ключ. Требовали, чтобы я отдал его.
Зеленые глазки прищурились.
— Ключ⁈ А он у тебя?
И эта нечисть туда же!
— Откуда? — выпалил Ларс. — Я даже не знаю, что это такое!
Грим спрыгнул с бочки.
— А ну, выворачивай карманы! — приказал он.
Ларс, держа револьвер одной рукой, другой послушно выложил на пол мелочи, которые носил с собой: бумажник, огрызок карандаша, связку самых обычных ключей: от дома и от кабинета в управлении. Ничего нового.
— Еще! — потребовал грим.
Ларс полез во внутренний карман кителя и остановился с обескураженным видом.
— Что это? — он вытащил плоский серый камешек, гладкий, точно обкатанная водой галька.
— Ага! — торжествующе возгласил грим. — Вот он! Значит, ты все же врешь, парень!
— Я его первый раз вижу! — запротестовал Ларс. — Да и какой это ключ? Что он отворяет?
Грим согнал с лица усмешку. Зеленые дырочки глаз уставились прямо в душу ленсману.
— Сумерки, — коротко ответил он. — Дай сюда.
Грим быстрым движением выхватил ключ у ленсмана и сжал в ладони. Что-то щелкнуло, и Ларс с изумлением увидел, как по камню пошла трещина. Грим спокойно повернул вершинку, и та снялась, открыв горлышко прозрачного пузырька — крошечного, не больше детского мизинца.
Грим поднес пузырек к носу.
— Он самый. Ключ сумерек. Слеза альвов. Парень, если ты не врешь, то ты так вляпался… так вляпался…
В этот момент раздался стук в дверь. Очень аккуратный вежливый стук.
— Чего надо? — неожиданно низким голосом прорычал грим.
— Достопочтенный мельничный грим, — донесся снаружи медовый глубокий голос. — Вы уже отужинали?
— Да, закусил отменно, — подтвердил грим. — Вы прямо лесные егеря — добычу к двери подгоняете. Благодарствую.
— Достопочтенный мельничный грим, — продолжил голос. — Мы, я и мой брат, со всем уважением просим вернуть вещицу, которую ваш ужин у нас позаимствовал.
— Это ты про бумажник? Или про ключ сумерек?
Снаружи примолкли, как видно, переваривая слова грима.
— Грим, верни ключ, — потребовал тот же голос, утрачивая медовость. — Он тебе без надобности.
— А ваш ярл знает, что зелье пропало? Что попало в руки человека?
— Верни ключ, баран! — раздался нервный вопль второго альва.
В дверь что-то ударило и тут же отрикошетило обратно. Послышался вскрик.
— Еще один камень, — рявкнул грим. — И вся Ранберге будет знать, что Гери и Фреки Фрейнарссоны нарушили закон, украли ключ сумерек и были так глупы, что утратили его. Пошли прочь, бродяги!
Как ни странно, голоса снаружи смолкли. Видимо, альвы поняли, что спорить бесполезно. Грим отошел от двери.
— Не терплю альвов, — признался он. — Ни цели в жизни, ни чувства долга. Зато гонору на целый мельничный жернов.
Он задумался. Внезапно глаза его загорелись веселым зеленым огнем.
— Парень, ты желаешь дожить до утра?
— Не отказался бы, — признался Ларс.
— Тогда стой смирно. И клянусь, ты увидишь рассвет.
Ларс настороженно повиновался. Грим быстро открутил крышку с пузырька, плеснул себе на руку и, подняв облако мучной пыли, дунул взвесь ленсману прямо в лицо.
— А-а! — Ларс с коротким вскриком зажмурился, но поздно — проклятое зелье уже вовсю растеклось под веками. Глаза жгло, по щекам побежали горячие слезы.
— Что ты натворил, гаденыш? — простонал Ларс, отчаянно пытаясь стереть, вытрясти, убрать заполонившую глаза дрянь.
— Я⁈ — послышался смеющийся голос грима. — Я сделал тебя зрячим, парень. По-настоящему зрячим.
— Вода! Где вода⁈
— Обойдешься. Не ори, скоро все само пройдет.
И в самом деле постепенно острое жжение стало успокаиваться. Через пять минут Ларс смог разлепить веки, вытереть слезы и со злостью посмотреть на человечка, вернувшегося на бочку.
— Уймись, парень. Зелье, словно ключ, открывает дверь в сумерки, — снисходительно пояснил грим. — Тот, в чьи глаза попадет слеза альвов, сможет заглянуть за полог дня и ночи. Невидимое проступит и сделается четким. Тени станут лицами… или мордами. Как повезет. Ну как? Примечаешь разницу?
Ларс осмотрелся. Все было, как и прежде, только глаза слезились.
— Еще поймешь, — ухмыльнулся грим. — Очень быстро поймешь. Еще и спасибо скажешь. А, может, и проклянешь. Но позже. А сейчас — ложись спать. Я еще должен проверить мельницу. Поутру жернова должны вертеться, парень.
Ларс недоверчиво покосился на собеседника, ожидая подвоха.
— А, боишься? Не бойся. Я вообще не ем людей. Невкусные вы какие-то. Желчи много.
И грим со смешком удалился прочь. Рыжий огонек погас. Ларс сидел на полу и слушал, как его новый знакомец возится в темноте у жерновов. Веки смыкались. Ларс слишком вымотался, и невероятная ситуация, в которой он очутился, уже не казалась чудовищной и странной.
Последними мыслями, что всплыли в его туманном, уносящемся по течению сна сознании, были слова мельничного грима:
— Еще и спасибо скажешь. А, может, и проклянешь.
Часть третья
Узелки на нити норн
Глава 11
Байки и были
Ларс перечитал послание. Буквы, выведенные уверенным почерком полицейского канцеляриста, были до крайности ровны и правильны
