Развод. Внебрачный сын мужа - Анна Томченко
А потом я отключила мобильный. Вытащила свою симку и вставила рабочую, чтобы быть на связи. Вечер наступал летом медленно и еще в девять солнце плавало где-то за деревьями. Я отмывала детей в маленькой на метр двадцать ванне и отчасти даже радовалась, что у Алисы помимо ноута и планшета появились занятия, а у Матвея Алиса.
На мансардном этаже пахло сухим деревом. Кондиционеров не было поэтому мне пришлось открыть окна в спальнях и натянуть на них старый тюль от комаров. Алиса лежала и наблюдала как в старой лампе, знаете такая квадратная с вырезанными кружочками, проворачивалась разноцветная пластина и окрашивала комнату в розовый, голубой, зелёный. Матвей залез уже под одеяло и только смотрел на потолок, а потом я рассказала детям сказку. Алиса вырубилась первой. На большой кровати места хватало троим, но я переживала, что с одного края кто-нибудь точно упадет, поэтому послу ужина придвинула к стене кровать, и Матвей как раз-таки там и лег. Посередине устроилась Алиса. А я была с краю и прислушивалась сначала к дыханию дочери, потом Матвея. А еще после, когда на посёлок легло тёмное покрывало ночи, возле дома остановилась машина.
Я медленно встала и положила на край подушку, чтобы Алиса не упала. Босыми ногами прошлась по нагретым от дневного солнца ступеням, которые чуточку вздыхали, когда мои ноги касались их. Накинула на плечи халат и открыла входную дверь.
Фары внедорожника мужа светили прямо в окна первого этаже, и я нахмурилась. Сделала один неуверенный шаг по влажной от вечерней росы траве к калитке и застыла под просто бешеным взглядом мужа.
— Ты что творишь? Как ты посмела увести моих детей!
Я туго сглотнула. Все же приблизилась к забору и прошептала тихо:
— Но ты сам попрощался ночью с семьей…
Глава 30
Ярослав.
«Лучше бы я сдохла вместе с сыном»
Мои пальцы дрогнули, и в груди что-то больно сжалось. Невероятно
больно словно сердце накачали азотом и оно немело, сбоило и не хотело работать.
Слова отчаяния были в записке.
Слова боли, крика.
И моя Вика кричала, не зная как еще мне показать, что я чудовище,
пришел и разрушил всю ее жизнь. Вика кричала даже тогда, когда шёпотом
мне говорила, что не сможет так жить, только я не хотел, не слышал и
предпочитал закрывать глаза.
Я взмахнул рукой. Нелепо, слишком бездумно и зацепил пальцами
стул. Упал на него, продолжая держать записку. Вика ушла и забрала детей.
Отчаяние и боль смешались с ней, и я не понимал было ли у меня право нарушить
ее желание. Я просто тупо сидел и смотрел в окно кухни. Меня с каждой минутой
все сильнее одолевали мысли о том, что мне…
Страшно…
Мне страшно не слышать топота Алисы или звуков таймера духовки,
где Вика пекла удивительные какие-то миндальные печеньки с хрустальными
серединками. Мне страшно не замечать разбросанные вещей. Мне страшно не
чувствовать запах духов жены или деткой шампуни Алисы с ароматом сладкой
жвачки.
Мне страшно было без молчаливого и укоряющего одним взглядом
Матвея.
Я туго сглотнул и набрал тещу.
— Добрый вечер… — хрипло произнес я, не зная, что еще сказать и
как спросить о том, где моя жена и дети. Так странно еще день назад я говорил,
что не чувствую Матвея своим, а теперь вон как… Дети.
— Добрый, мой мальчик, — ласково сказала теща. Она вообще всегда
была излишне доброй ко мне. Даже сейчас. И тогда когда все узнала. Нет, она
кричала и плакала, но поверила мне. И просто согласилась молчать.
— А вы Вику сегодня видели? — спросил я, подозревая что звонок и
просьба прислать водителя были всего лишь отвлекающим маневром.
— Яр, мальчик мой… — выдохнула теща. — Нет, она даже не звонила
сегодня. А что случилось? Вы поругались?
— Вы же… — горло перетянуло стальной проволокой с лезвиями, и я
попытался вздохнуть, но боль резала горло. — Вы же знаете…
Красноречие, которым я всегда так кичился вдруг испарилось,
оставив после себя невнятные местоимения и короткие слова.
— Знаю, родной, — вдруг всхлипнула теща. — Я все знаю. И мальчика
я видела. У него твои глаза…
— Она не приезжала? — спросил я с надеждой на то, что может быть
теща хотя ты догадывалась, где могла быть Виктория.
— Нет, но может дать… съездий на дачу. Я не должна тебе этого
говорить, Яр, но может быть она там… — тяжело выдохнула теща, сдерживая
рыдания. — Она как-то спрашивала про это. И я думаю, что вполне может быть…
— Спасибо… — тихо сказал я и положил трубку. Тяжело встал со стула
и пошатнулся. В груди словно все раскалилось и хотело расплавиться. Словно бы
пламя отчаяния выжигало все. И я хотел быть для Вики настоящим мной, чтобы не
рычать на неё, не кричать и не приказывать, но не мог. Мне казалось, как только
она увидит во мне человека, обычного человека со слабостями, со страхами, она
перестанет верить в мою силу, в мою защиту. Мне казалось я стану для неё слабым
и потеряю навсегда.
Дорога расплывалась перед глазами, и я судорожно держался на руль,
чтобы не сотворить ужасного…
Думал ли я суициде когда Вика лежала после аварии и не могла
пошевелиться?
Проще сказать когда я про это не думал. Я все смотрел на пистолет
в офисном сейфе. Или вот за рулём я тоже часто смотрел на короткие дороги
уходящие в реки.
Но потом одергивал себя тем, что понимал: если сильным не буду я,
то ничего не выйдет. И сейчас не выйдет. Мне нельзя быть слабым иначе на
кого Вика сможет полагаться? Кто ее будет защищать?
Только я не понимал, что у всего существовал предел.
И я балансировал на своем. Одно неверное движение, одно
слово и я, даже не закричав, полечу в бездну. Но пусть лучше все молчат, тогда
я выстою и никто не пострадает.
Вечерний поселок встретил меня запахом свежескошенной травы и
почему-то свежего хлеба. Я приоткрыл окна и сбавил скорость,
проезжая по узким улочкам. В голове мысли одну на другую налетали.
Я понимал, что не место Вике с детьми в маленьком, больше даже дачном, доме.
Вдали от цивилизации, без нормального такси, без магазинов и аптек.
Я все это головой понимал и приготовил даже речь, чтобы убедить
Вику вернуться домой.
Я остановился напротив невысокого забора и заглушил двигатель.
В доме кто-то был. И на участке тоже. Он был выкошенным
