Врата Полуночи - Анна Айдарова
Ольга закончила разговор, радостно сообщила шефу о перспективах финансирования, необходимости быстро отснять все и вернуться в столицу, а может быть и не снимать — зачем, материал все равно получается не особо, никаких фактов никто никому так и не предоставил, не стремился и вообще — ну, тоскливая же история! Ничего из нее не выжать, кроме как музейчик провинциальный прорекламировать, так не заплатят же, а время на канале-миллионнике, оно дорогое…
— Саныч предлагает нового героя. Ну, отлично. Ты тогда давай в Москву, готовь материал, договаривайся, а мы с Женькой доснимем здесь и присоединимся к тебе в понедельник. Что там у меня в понедельник кроме студии? Монтаж впиши в мое расписание, я хочу сам все проверить. А то получим, как в прошлый раз. Хорошо, ничего особо не заметили!
— Так давай все доделаем сегодня и вместе поедем. Как вы добираться будете? Машина-то у нас одна в этот раз.
— Оля, езжай в Москву. Отзвонишься мне и все подробно расскажешь про проект. Только подробно, а не как всегда, и не как в этот раз — встреча в понедельник, а мы в пятницу поперлись. Но раз уж я здесь теряю собственные выходные, я этот материал и доделаю. А ты готовь следующие съемки. И не накосячь! Иначе уволю.
Ольга поджала губы. И пока обижалась, явно подыскивала причины задержаться. Лицо ее исказила детская гримаска, за доли секунды превратившаяся в оскал — Алек вздрогнул и едва удержался, чтобы не оттолкнуть от себя приближающееся к нему чудовище. Перед глазами все поплыло, Ольга словно раздваивалась в воздухе, окружая и заполняя своими двойникам все вокруг.
— Алек, Алек, ты что? Вставай, пожалуйста? — голос у Ольги был привычным и крайне испуганным. — Врача вызвать?
— Нет, — через силу, стараясь произносить слова как всегда, — не надо врача. Собирайся и двигай в Москву. Возьмешь тему, соберешь материал и сегодня все жду на почту. Поняла?
— А врач? Ты сейчас чуть в обморок не свалился. С таким не шутят.
— Оля, какой врач! Кислорода много, вот сосуды и шалят! Собирайся! Еще один провальный материал — и из проекта вылетим все, дружно.
— Ладно, — недовольно протянула девица и вроде бы действительно пошла в свою комнату.
— Женя где? И хозяйка?
Ольга пробурчала что-то, и Алек взбесился:
— Слушай, я все могу понять, но работа у меня стоит на первом месте! И я тебя предупредил об этом, когда ты пришла ко мне устраиваться помощником и слезы лила, что тебе кредит платить нечем. Я тебя в чем-то обманул? Нет. Работа у тебя есть, зарплата у тебя — нормальная. Все, что я прошу взамен — спокойно работать! Выполнять свои обязанности! Ничего больше. Ни-че-го! Нет желания — ищи другую работу. И не мечтай, что заменят меня. Заменят, но не сейчас. Так что собирайся и езжай, куда тебе сказали. А рассказывать, какой я плохой начальник, самодур и урод ты будешь подружкам, в клубе, за коктейльчиком. На ту зарплату, которую урод и самодур тебе выбил. Есть еще вопросы?
Ольга всхлипнула и вышла из комнаты, на ходу застегивая сумку. До него донесся едва уловимый горький аромат ее туалетной воды, и от этого затошнило еще сильнее.
— Остальные где? — рявкнул он ей в спину, но ответа так и не услышал. Вместо ответа Ольга опять стала раздваиваться в воздухе, фантомы кружились на одном месте в разных направлениях, то наплывали на Алека, то отдалялись, и что было лучше — он сказать не мог. К горлу подкатывал комок рвоты, грозящий вот-вот вырваться наружу. А лицо Ольги — множества Олег — изменялось, становясь то милым, то, внезапно, искажалось оскалом, а то и вовсе изменяло свои черты, перевоплощаясь в других людей. От этой внезапно трансформации заныл висок. Алек прикрыл глаза, но Ольга никуда не делась, все так же он видел, и ничего не мог больше с этим поделать.
«Я так больше не могу», — и он решился. Со стороны это выглядело не так страшно, как ему казалось. Любой, видевший его сейчас, сказал бы уверенно, что парень, похоже, выпил, а может и с давлением, и что молодежь сейчас такая пошла, не крепкая, не то, что раньше. Но каждое движение, которое Алеку приходилось с огромным трудом совершать, как будто он продирался не сквозь воздух, а сквозь ком спрессованной ваты, выглядело может чуть медленнее, чем это привычно для глаза, но и только.
Алек остановился у самого входа и сказал в спину Ольге:
— Ты телефон забыла. И блокнот.
Ольга покорно вернулась, и тогда он закрыл за помощницей дверь. И ключ повернул. Окно точно было закрыто, аж снаружи ставнями и пока никто не удосужился открыть его.
— Алек, ты ненормальный? Что случилось-то? — закричала из комнаты Ольга. — Открой, слышишь?
— Открою. Потом. Сиди тихо. Лучше ты перед глазами будешь, чем сюрприз устроишь в самое неподходящее время. Тихо сиди!
Из-за двери зашипело, и дверь начала сотрясаться от каких-то нереальных ударов. Но самым жутким было не это. Никаких звуков. Дверь, словно резиновая, ходила из стороны в сторону, выгибалась, сквозь щели Ольга пыталась просунуть руку и схватить Алека, привалившегося к противоположной стене, но никак не доставала, от чего бесилась еще больше.
Если в начале разговора у журналиста и были сомнения по поводу собственной психической адекватности — а как еще: девченку оскорбил (ну, почти), в комнате запер
