Стой, курица!, или глэмпинг «в гостях у сказки» - Марина Эльденберт
— Все будет хорошо. Мы скоро вернемся с Варей, уверена. Пожалуйста, бабуль… Ну не расстраивайся! Ты же понимаешь, что я не могу остаться в стороне…
— Конечно, — и она слабо мне улыбнулась. — Этим ты в деда, я-то сама трусиха... Ну, с Богом! Смотри мне, не рискуй, и одна никуда!
Я пообещала.
— Беня, след! — Я сунула псу под нос футболку Вари, принесенную Марией, которая тоже шла с нами. Отца у Вари не было.
Как же хорошо, что я в свое время не пожалела денег на кинолога! Да и гены овчарок в Бене были сильны: он взял след уверенно. Остальные группы на всякий случай остались прочесывать деревню, огороды, дома и сараи, а мы почти сразу выбрались на тропу, ведущую через поля.
У меня бешено стучало сердце. Я молилась, чтобы Беня не ошибся. А если девочка в воду полезла?.. У деревенских были свои игры и страшилки, и Варя здесь считалась одной из самых безбашенных девчонок, даром что ей едва исполнилось девять.
Но у озера пес внезапно свернул в сторону и потрусил к лесу.
— Нет свежих следов у воды, — сказал бывший охотник. — А вот здесь трава смята… Эх, не пошел бы дождь! Варя!
— Варя! — дружно подхватили мы. — Ау! Ты где? Варя!
Не могло случиться столько совпадений сразу: две серьезные аварии, исчезновение ребенка, да еще и председатель накануне в город укатил…
— Так, Василиса, придержи своего зверя, — сказал Степан. — Давай, чтобы я тебя видел и слышал, вперед не убегай.
— Хорошо. Беня, рядом.
Псу явно что-то не нравилось. Он почему-то оглядывался, потявкивал коротко, волновался… Варя была уже близко? Мы так кричали, что, наверное, разбудили всех белок в округе.
Беня вдруг резко свернул и попер напролом через кусты. Хорошо, что у меня были закрыты руки и ноги, потому что ветви били наотмашь, и в какой-то момент мне досталось по щеке. Я вдруг поняла, куда пес нас ведет. К тому самому лесному озеру, где мы совсем недавно купались с Елисеем. Но если днем было волшебно и романтично, сейчас в лесу царил ледяной пронизывающий ужас.
— Варя! — отчаянно крикнула женщина. — Дочка!
Мы с Беней преодолели овраг и корягу, заросли то ли малины, то ли еще чего-то колючего, и пес, оказавшись на берегу у черной воды, вдруг резко сел и завыл…
Подошедшие мужчины быстро осмотрели следы, переглянулись, и под пробирающие до костей вопли женщины стали раздеваться, чтобы по очереди залезть в воду. Только Игнат остался на берегу: он прочесывал камыши и подлесок, потому что пес больше никуда идти не желал. Беня бросился было в воду за мужчинами, но передумал, а я попыталась успокоить женщину.
Это было невозможно. Она рвала на себе волосы, металась, то забегая по колено, то возвращаясь на берег. Потом дернулась было к камышам, передумала, снова закричала… у меня на глазах выступили слезы, стало трудно дышать. Хоть бы ничего страшного не случилось с девочкой!
Вдруг Беня резко развернулся, показал клыки и ринулся в лес. Я, так как все еще сжимала намотанный на руку поводок, полетела за ним, врезалась в дерево, поняла, что почти цела, и крикнула:
— Стой! Нельзя!
Но его было не остановить. Неужели он взял новый след? Или в чаще было что-то опасное, например, кабан?
— Беня, чтоб тебя!
Поводок опутал запястье, и там наверняка уже остался синяк, но волновало меня не это. Я боялась потерять Беню и лишиться глаз, а еще упасть. И конечно упала в ту же секунду, когда подумала об этом.
— Отлично, — негромко сказал сумрак, и стало трудно дышать.
Тьма душила меня, я не могла ни подняться, ни закричать, но расслышала глухое утробное рычание. А затем удар, и еще один… Кто-то совсем рядом вскрикнул, донеслись звуки борьбы.
— Ублюдская псина!
Я приподнялась на четвереньках: Беня драл мужика, который явно не ребенка в лесу искал. Этот человек пытался меня утащить, ударил, придушил… А если у него оружие?!
— На п… – успела глухо крикнуть я, и оказалась снова повалена на землю.
Бандитов было двое. Беня не мог справиться с обоими, хотя защищал меня отчаянно и яростно. Здоровенная рука прижала к моему лицу какую-то тряпку…
— Быстрее! — сказал тот же голос.
Другой голос коротко вскрикнул, и меня вновь отпустили. Голова кружилась страшно, я не могла понять, куда бежать, слепо шаря вокруг и натыкаясь на корни деревьев. Беня вдруг жалобно, по-щенячьи заскулил, и все внутри оборвалось, когда услышала:
— Так его!
— На помощь!.. — Получилось слабо, жалко, испуганно.
— Беня...
Я не слышала его рыка или лая. Меня снова схватили. Фонарик окончательно потух. Издалека раздался детский плач, радостные возгласы, знакомый голос назвал мое имя…
Лес поглотил меня, окутав напоследок холодными и колючими каплями хлынувшего дождя.
Очнулась я от того, что неподалеку кто-то громко ругался. Или от холода: в конце концов, лежать на холодном полу даже летом не очень приятно. Спасало только то, что камень выстилали доски, но из-за сырости и недавно прошедшего дождя меня все равно колотило так, что зуб на зуб не попадал. Голова кружилась, как будто я танцевала безостановочно, мутило, как после неудавшейся вечеринки. Или после удавшейся, это как посмотреть. В конце концов я встала на четвереньки: попытка резко подняться грозила мне новой потерей сознания.
В памяти мелькнул жалобный скулеж, и сердце болезненно сжалось. Но я приказала себе не раскисать: не время сейчас, в конце концов, мне нужны силы. Судя по маленькому окошечку под самым потолком, находилась я в подвале какого-то дома. Именно благодаря этому окошечку, в которое могла пролезть разве что кошка и сквозь которое сейчас лились холодный лунный свет и сырость, я могла рассмотреть сваленный здесь всякий хлам: доски, стремянки, мешки, видимо, с остатками стройматериалов.
Осторожно, чтобы не шуметь, я подползла к двери и прислушалась:
— #$@%$#! Это же надо быть такими тупыми! — донесся из-за двери поразительно спокойный для таких эмоциональных высказываний голос. Я даже поразилась тому, как он вообще может звучать так при том, что говоривший ругался. — Вам что было сказано? Напугать деревенских посильнее! Напугать! А не похищать ребенка и уж тем более эту… Василису.
У него даже Василиса прозвучало как ругательство.
— Так она сама… это не мы…
— Сама! Это не
