Стой, курица!, или глэмпинг «в гостях у сказки» - Марина Эльденберт

Мне нужен был лед и желательно побыстрее, так что пришлось спускаться обратно. Голова гудела, на душе было паршиво. Я уже во всем сомневалась и очень не хотела сейчас объясняться с домашними.

Бабуля поняла это сразу, Лев и так никогда не лез ко мне с вопросами. Он лишь уточнил:

— Тебя никто не обидел?

— Нет, не переживайте. — Я улыбнулась как можно увереннее. — Просто период такой, мысли то в кучу, то врозь… Пойду отдохну.

— А с головой что? — не выдержала бабуля, когда я достала лед.

— Нормально все, это о мой лоб Глашка приложилась. Ее надо в качестве охранницы вместо собаки в будке поселить. — Я протянула бабушке яйцо. — Это мило, но я теперь странно себя чувствую. Интересно, курицы для высиживания какие места выбирают? Положительно или отрицательно заряженные? Мне там еще спать.

Мы рассмеялись, и боль в затылке стала острее. Второе недосотрясение за месяц? Мне бы хватило и одного…

Очень скоро я заснула, обняв ногами подушку. Внутри царила уже не путаница — опустошение, и мне ничего не снилось, а разбудил странный далекий звук.

Я села на постели: почему так темно? Пощелкала выключателем — не работает, и за окном тоже царил мрак: ни света из соседских окон, ни от фонарей…

Часы показывали десять, значит, Лев еще не спал. Как оказалось, не спала и бабуля.

— Света нет во всей деревне, — сказал мужчина, и напряжение в его голосе напугало куда сильнее темноты. — Вероятно, авария на линии. — Он посмотрел на бабушку. — Такое случалось прежде?

— Однажды, лет шесть назад, — кивнула она. — Во время сильной грозы. Тогда сутки света не было.

Снаружи и сейчас была пасмурная погода, завывал ветер, но без дождя.

— Аварийного генератора нет, — негромко сказал, словно обращаясь к самому себе, Лев.

— У меня свечи есть, — сказала бабушка. — Вечером, бывает, свет отключают на пару часов, вот и запаслась.

— Несите, — кивнул мужчина, – а я проверю, что снаружи делается.

Пока помогала бабушке зажигать свечи, я косилась на окна. Деревенская темнота была не похожа на городскую, там нет-нет да и проскальзывали отблески света даже в самых темных переулках. Здесь и в обычные ночи фонарей было по пальцам пересчитать, а теперь все тонуло в черноте, даже наш сарай едва виднелся.

— Хоть глаз выколи, — пробормотала бабушка. — Еще и дождь собирается. У нас такие ночи бедовыми называют.

— Да, я помню. Когда была маленькая, и еще рос на холме тот дуб… Жутко было, когда в него молния ударила. Как раз похожая ночь была.

Бабушка кивнула.

— Ты тогда сильно испугалась. Между мной и дедом тебя спать положили.

Стопятидесятилетний дуб на холме и правда когда-то рос, и в него действительно ударила молния. Прежде он считался символом Лузянок, но сейчас на том месте был только едва заметный пень, а самым высоким деревом округи стала полузасохшая сосна.

— Света нет ни у кого, — сказал вернувшийся Лев. — И связи тоже.

— В смысле сотовой? — Я схватилась за телефон. – Ничего себе!

— Говорят, что-то с вышкой. — Он бросил быстрый взгляд на кухонные часы, которые работали от батареек и всегда слегка опаздывали. — У Травниковых внук работает на подстанции, успел позвонить и рассказать про аварию. Когда починят неизвестно.

Громкий хлопок напугал и меня, и бабушку до чертиков.

— Оставайтесь в доме, — приказал Лев. — Я посмотрю.

У него было оружие, теперь я это точно знала. Бабушка схватилась за сердце, и я, как могла, принялась ее успокаивать.

— Это просто что-то упало или врезалось, не переживай. Выстрел ведь иначе звучит.

Беня снаружи громко залаял, и я пошла его успокаивать. Как выяснилось, это пришли и хлопнули калиткой соседи — и дальние, и ближние, и даже те, кто жил на другом конце деревни. На нашей террасе получилось целое негласное собрание, председателями которого стали Лев и двое старожилов деревни. Мужики были крепкие и суровые, и я начала успокаиваться, как вдруг с центральной улицы донесся отчаянный вопль, и вскоре к дому подбежала женщина — я от страха даже забыла, как ее зовут.

— Варя! Ой, Миша… Наташа… Ой, скорее! Звоните в полицию!..

Дядя Игорь крепко взял женщину за плечи и мягко встряхнул.

— Маш, говори внятно: что случилось?

— Варенька пропала! — всхлипнула женщина. — В девять она легла уже, уснула… А сейчас я заглянула: нету! Ни в доме нет, ни во дворе! У Надьки спрашиваю: когда ушла, ты видела? А та спросонья не знает ничего, не говорит!

— Далеко уйти не могла, — сказал Игнат, работавший прежде лесорубом. Насколько я знала, у него самого уже были взрослые дети. — Разделимся на группы и будем искать.

— Может, игры у них, еще что… — сказала одна из бабушек. — Страшилок понапридумывали, да на спор взяли малявку…

— Ой, она у меня такая непоседа! Я вас прошу, умоляю… люди… Давайте кричать, ну откликнется же! Дочка! Варя-я-я!

От ее крика у меня сердце сжалось, и, когда старшие стали быстро обсуждать план действия, я подошла к мужчинам.

— Беня умеет брать след. Если дадите вещь Вари, я могу помочь.

— Давай собаку, — сказал Игнат. — Тебе лучше остаться дома.

— Он пойдет только со мной, и вы это знаете. А остальные деревенские, хоть и славные псы, но таким командам не обучены.

— Василиса, — нахмурился Лев, — я тебя не отпущу.

— Я совершеннолетняя, Лев Викторович. И могу сама принять решение. Ну, – и я посмотрела на мужчин, — идем?

— Ладно, — кивнул Степан. — У меня был опыт поисков. У кого есть рации, несите. Еще нужны фонарики и теплая одежда.

Мы стали готовиться, и Лев с бабушкой насели на меня с двух сторон.

— Бабуль, пожалуйста… Я понимаю, у тебя давление… Но Варя… Каждая минута промедления может стать роковой. И я ведь не одна иду, со мной будут мужчины!

— Ни шагу от них в сторону! — впервые слегка повысил голос Лев. — Вот, держи. Будешь со мной на связи. И это не забудь.

Теперь у меня была и рация, и шокер, и отличный мощный фонарик. Я оделась, взяла рюкзак и