Бывшие. Тайная дочь от босса - Саяна Горская
У меня уже каждая мышца затекла от сидения в одной позе, а шестерёнки в мозгу ворочаются со скрипом и скрежетом.
Со вздохом отодвигаю от себя ноутбук и поднимаюсь.
– Я схожу за кофе. Тебе взять какао?
– Нет, я сейчас занята.
– Поняла. Не разнеси кабинет, ладно?
Лёля кивает.
– Мам, можно я поиграю на твоём компьютере?
– Можно, только не трогай мои вкладки, – киваю рассеянно и выхожу.
В пути к кофемашине я снова проваливаюсь в мысли о предстоящей встрече. Проигрываю в голове напутственные слова Максима, как мантру.
– Не забудь упомянуть прогнозируемый рост, подчёркивай индивидуальный подход, – звучит в черепушке его твёрдый голос. – Побольше говори о цифрах, а главное – не споткнись на слове “приоритизация”.
Жму кнопку и жду, пока сварится кофе.
Пью его жадно залпом прямо там, у кофемашины.
– Ну что, готова? – Ложится мне на плечо тяжёлая ладонь.
Поворачиваюсь, встречаясь с весёлым взглядом Куравина.
– Всегда готова, как пионер.
– Тогда поехали, товарищ Аксёнова. Я найду Марию.
Машка вызвалась быть нянькой Лёле, пока мы с Максимом будем блистать перед потенциальными заказчиками.
Несусь обратно в кабинет.
Меня колбасит. Руки дрожат, а ноги не гнутся.
– Лёля, собирайся, – командую с порога, подхватывая детскую курточку.
Дочка оборачивается ко мне.
Глаза огромные, полные ужаса, а сама она выглядит так, будто только что обнаружила, что подкроватный монстр действительно существует.
– Лёль, что-то случилось?
– Мам… – Дрожащим шёпотом. – Ты знаешь, я тебя очень сильно люблю.
– И я тебя люблю. Давай, Искорка, нам нужно собираться. Скорей надевай куртку, мы опаздываем!
Лёля медленно плетётся ко мне. Безропотно поднимает голову, позволяя завязать шапку под подбородком и обмотать мордочку шарфом.
Мы вчетвером загружаемся в машину.
Дочка неотрывно смотрит в окно, явно что-то переживая в своей детской голове.
– Лёля, что случилось?
– Ничего, – отзывается она с грустью, что только усиливает моё беспокойство.
Мы едем, кажется, уже целую вечность.
Я никак не могу угомонить нервную дрожь в конечностях.
Максим за рулём, напротив – спокоен как удав.
Он ловко маневрирует в потоке машин, перестраиваясь с полосы на полосу, и тихо подпевает играющей из магнитолы песне.
Пересекаемся с ним взглядами в зеркале заднего вида.
– Всё получится, Аксёнова. У тебя всё получится.
Я моргаю, как сова, удивлённая тем, как уверенно звучат его слова.
– Ты вообще понимаешь, какой это уровень ответственности?
– Да. И именно поэтому говорю, что у тебя всё получится. Не нужно так нервничать. Никто не умрёт, если мы не выиграем этот тендер.
– Наше издательство умрёт. Нельзя терять такой заказ!
Лёля скукоживается в детском кресле в маленький-маленький комочек.
– Алис, отставить панику. Я тебе как босс запрещаю, поняла? – И снова эта широкая тёплая улыбка.
Никаких колкостей, ни единого намёка на сарказм.
Кто этот человек вообще, и что он сделал с Куравиным?!
Максим ищем место на парковке.
Выходит из машины первым и открывает поочередно двери, помогая всем выбраться.
Коленочки дрожат…
Я слишком остро сейчас ощущаю ответственность не просто перед Куравиным, но и перед всеми своими коллегами.
Поднимаю голову на высоченное здание и моментально теряю последние крупицы уверенности.
Там, где-то наверху, в своих дорогих кабинетах сидят люди, которые решают, сколько своих миллионов денег куда направить. А я должна буду убедить их в том, что мой проект – лучшее вложение средств.
На входе нас встречает строгий охранник. Люди в деловых костюмах снуют мимо нас. Все они с телефонами, папками, погружённые в свои важные дела.
Сжимаю в своей вспотевшей ладони маленькую ручку Лёли.
Сглатываю, прижимая к груди ноутбук, будто он может защитить меня от всего.
Максим идет впереди, уверенно ведёт нас через холл. Он здесь чувствует себя, словно рыба в воде. Это его стихия.
Ловлю на себе взгляды.
Хотя нет, это даже не взгляды… Это рентгеновские лучи.
Мужчина в костюме в тонкую белую полоску оценивающе пялится на мою дешёвую сумочку. Важная дамочка, сверкая золотыми часами на запястье, смеривает меня надменным взглядом с ног до головы.
Они наверняка видят, что я здесь чужая.
– Аксёнова, всё нормально? – Оборачивается через плечо Максим. – Выглядишь так, будто в обморок сейчас упадёшь.
– Я в порядке, – вымучиваю из себя улыбку.
Мы поднимаемся на лифте вверх.
Куравин стоит так близко, что я чувствую лёгкий шлейф его парфюма.
Когда мы выходим, Макс мимоходом касается своей ладонью моей руки. Его пальцы почти незаметно сжимают мои, но этот короткий жест будто включает во мне что-то важное.
– Всё пучком, – говорит он так, будто наша победа – это уже свершившийся факт.
Рассеянно киваю на все его приободрения.
Переговорная, куда нас направляют для ожидания, выглядит пугающе стерильно.
Длинный, наполированный до блеска стол, пластиковые кресла, экран для презентаций.
И всё белое, как в операционной.
Максим, приподняв рукав пиджака, сверлит взглядом часы.
– Алис, прогони презентацию ещё на раз, пока есть время.
– Зачем? – Шепчу севшим от волнения голосом.
– Чтобы убедиться, что всё помнишь.
Он улыбается.
И я снова удивляюсь.
Кто ты, чёрт возьми? Что за планы ты строишь в своей голове? Хочешь втереться в доверие, чтобы потом укусить побольней, да?
Сажусь за стол, открываю ноутбук, запускаю презентацию. Но вместо слайдов на экране…
Пустота.
Чистый лист.
– Что за… – Судорожно щёлкаю мышкой, пролистываю вперёд, назад. Проверяю всё вдоль и поперёк.
Нет ничего.
Ни одного слайда.
– Нет-нет-нет… – шепчу, нажимая комбинации клавиш, пытаясь откатить изменения.
Бесполезно!
Поднимаю беспомощный взгляд на Максима, перевожу его на Лёлю.
Та бледная совсем. Крутит резиновый брелочек в пальцах.
Срываюсь с места и подлетаю к дочке.
– Лёля, ты трогала там что-то?
Она поднимает на меня огромные глаза.
– Оно само, – бормочет, сжимая сильно-сильно брелок в ладошке.
– Что значит «само»?! – Почти кричу от отчаяния. Я на грани истерики.
– Алиса… – Успокаивающе начинает Максим, но я уже не слышу.
– Лёля, ты хоть понимаешь, что ты натворила?! Это был очень важный проект! Да я работала над ним… Я столько над ним трудилась! Я ночами не спала, чтобы всё успеть! Я… Я…
От обиды на глазах выступают слёзы, и я зло смахиваю их рукавом блузки.
– Я не хотела, мамочка! Оно правда само… – Лёля тоже уже шмыгает носом.
– Что мне делать? Что ты теперь прикажешь мне
