Развод. Внебрачный сын мужа - Анна Томченко
— В нерв все же попал? — спросил напряжённо муж, и я отмахнулась. Сама бы я попала в сосуд и забрызгала весь кафель кровью. — Сейчас пройдёт.
А у меня с губ помимо воли сорвался вопрос:
— Ты изменил, потому что я была тебе омерзительна?
Ярослав замер. Его руки напряглись. Я всей кожей ощутила исходящий от мужа огонь и в следующий момент он зло прохрипел:
— Я изменил, потому что идиот!
Яр вышел из ванны, оставив меня наедине со шприцами в раковине и мыслями, которые молоточками бились в голове. Из-за них я так и не смогла уснуть. Вертелась почти до шести утра и когда сон был неумолимо близко, все разрушилось трелью входящего сообщения.
«Послезавтра в одиннадцать возле кофейни в парке Горького. Приходи одна. Не вздумай тащить с собой Матвея»
Глава 20
Сон как рукой сняло.
Я уже знала, что писать что-либо на этот номер бессмысленно, поэтому просто сидела и гипнотизировала буквы.
Сердце как метроном стучало, а в груди расцветал огненный цветок.
Чего она добивалась? Зачем ей все это нужно было? Она хотела сына вернуть, но почему без него встреча? Или она хотела, чтобы я что-то передала Яру? Или все же деньги?
Я перебирала пальцами браслет из речных камней на запястье, а потом встала и вытащила из гардеробной покупки. Нитки, наполнитель, кусочки ткани для медведя Матвея. До половины девятого утра я зашивала и ставила местами латки на старой игрушке. Колола пальцы, потому что мне проще было сделать зефирную розочку чем заниматься настолько мелкой работой. Я глотала слезы боли от того, что у ребенка из всего дорогого остался лишь этот медведь.
Когда в квартире стали появляться шорохи, я закончила как раз чинить медведя и вышла тихонько из спальни. Алиса лежала у Яра на животе и водила пальцами отцу по щетине.
— Колючая… — капризно выдыхала она, и Ярослав жмурился и запускал пальцы в пушистые волосы дочери.
— Потому что я большой и страшный! И должен быть колючим! А ты мелкая и вкусная, и я тебя сейчас съем, — наиграннно прорычал Ярослав и поймал палец Алиски губами. — Вкусная! Сладкая!
Алиса хохотала мужу в грудь, а я стояла на пороге и смотрела на когда-то счастливую семью. А потом моих пальцев коснулись детские, и я быстро опустила взгляд. Сонный Матвей стоял и смотрел на меня. Точнее на медведя, которого я держала у груди.
— Привет, — тихо сказала я, разбивая на осколки сонное утро, и нас с Матвеем заметили. Я отдала медведя малышу и поймала восторженный взгляд.
— Он теперь будет жить… — выдохнул благоговейно Матвей и вжался лицом в медвежье пузо.
— Конечно будет, — со вздохом сказала я. И Алиса выкрикнула:
— А! Меня большой и страшный решил скушать! — дочка подпрыгнула у Ярослава на животе, и муж тихо охнул. А Матвей испуганно посмотрел на это все, и я поспешила успокоить:
— Не переживай, это они так играют.
Матвей поднял на меня полный непонимания взгляд, в котором на дне блестели слезы и с трудом кивнул.
— Умываться и зубы чистить, Алис, — сказала я громче, чтобы дочь меня услышала. Яр привстал на локтях и посмотрел на меня. В его взгляде читалось что-то такое давно и точно вырванное из души, что я на мгновение чуть не захлебнулась вздохом.
Этот взгляд я помнила из той, другой жизни.
Сочувствие, боль, негласный вопрос.
«Ты как?»
Я быстро отвернулась и потрепала Матвея по волосам. Малыш тут же направился в ванную, а я перехватив на входе, дала ему свежее полотенце.
— Зачем так много? — спросил Матвей, и я присела на корточки.
— Дома было не так? — малыш покачал головой и я объяснила тихо: — Просто чтобы…
Я умолкла, не зная как объяснить ребенку почему меняла полотенца каждый день. Это осталось со времени аварии, когда мне казалось, что все пропиталось запахом лекарств и медицинского спирта, и меня не понимали, а плюсом то, что я с трудом передвигалась по квартире меня добивало, потому что я могла только складывать вещи в корзину, а стирку запускала домработница. И вечно фырчала, что я порчу вещи и расходую средства. Но запах въедливый меня вымораживал, и я так привыкла с ним бороться.
— Матвей, просто чтобы всегда все было чистое, — коряво объяснила я, и Матвей медленно кивнул.
День прошёл в суете. Я не хотела идти ни на какой вечер, но мое несогласие обошлось бы мне в сотни раз дороже чем нервы. Я знала, что Яр мог если не заставить, то очень тонко принудить, поэтому не хотела снова скандалов.
На Матвее были светлые брючки и футболка поло. Алиска красовалась молочным платьем и заплетенными в косы волосами. Дочка вертелась перед моим большим зеркалом и показывала ему язык ровно до тех пор, пока я не закатила глаза. Тогда дочь перестала кривляться и пошла к Матвею смотреть мультики, а я поправив своё бежевое с золотом платье, ещё раз прошлась расческой по волосам и кинула взгляд на часы. Ночь без сна давала о себе знать, и я с нетерпением ждала, когда же закончится сегодняшний день.
Ярослав приехал за нами без двадцати семь и мы, дождавшись когда отец такого шикарного семейства переоденется в чёрные брюки и такую же чёрную рубашку, вышли из квартиры.
— Алиса без скандалов. Матвей без слез, — инструктировал детей во время дороги Ярослав. Повернувшись ко мне Яр тяжело вздохнул и сказал: — Вика, без сюрпризов.
Это было мероприятие из разряда вроде бы официально, но по-домашнему, потому что вечер был в доме Анатолия Борисовича, мэра города.
На входе нас встретили нанятое обслуживание и через пару минут навстречу вышла взрослая ухоженная женщина.
— Добрый вечер, меня зовут Людмила и сегодня я присматриваю за детьми. Могу я забрать ваших в детскую комнату?
Я осмотрела опрятную и приятную женщину и кивнула, но Алиса решила внести поправку.
— Если меня кто-то обидит, я папе все расскажу, он самый большой и страшный! — расставила акценты наша малышка. — Но если обидят Мотю, то большой и страшной стану я и всех буду кусать!
Я спрятала улыбку, гордясь своей неугомонной и честной дочерью и пояснила:
— Алиса не любит, когда трогают Матвея. И
