Лед тронулся, тренер! Но что делать со стояком? 18+ - Игорь Некрасов
— Спина. И левое бедро, — произнесла она, коротко кивнув, и ее лицо, как всегда, было безупречной холодной маской — фарфоровая кожа, лишенная и намека на эмоции, и пронзительные глаза цвета зимнего неба, в которых читалась лишь отстраненная сосредоточенность.
Она сняла олимпийку, повесила ее на спинку стула и легла на живот, заняла место на кушетке с той же плавной, отточенной грацией, будто восходила на трон.
— Принято, — кивнул я, стараясь, чтобы голос не выдавал внутренней дрожи. — Как… самочувствие?
— Хорошее, — был лаконичный ответ.
Я начал работу.
Первые десять минут прошли в гробовой тишине, нарушаемой лишь гулом вентиляции и звуком моего собственного дыхания. Я работал с ее спиной через ткань майки, чувствуя под пальцами знакомые каменные глыбы мышц.
Перейдя к бедру, я нашел тот самый зажим, следствие прошлогодней травмы. Работал тщательно, методично, вкладывая в пальцы всю свою концентрацию. Ее кожа под тканью была горячей, почти обжигающей.
И эта попа… нет, не смотреть на попу! Попа нельзя! Бедра! Только бедра!
Прошло еще минут пять, и тут я осознал — штаны серьезно мешают.
Я… не могу качественно проработать мышцы бедра, не чувствую мельчайших спазмов.
Сделав паузу и собравшись с духом, я произнес максимально профессиональным тоном, каким только мог:
— Алиса, для более качественной проработки мышц бедра и таза… я рекомендую снять… штаны. Плотная ткань ограничивает доступ и не дает возможности для… глубокого воздействия.
Она замерла. Ее холодные глаза, казалось, просверлили меня насквозь, оценивая не только мои слова, но и скрытые мотивы. В воздухе повисла напряженная пауза, длившаяся, как мне показалось, вечность.
— Полотенце, — наконец произнесла она.
Я кивнул и, схватив полотенце со шкафчика, протянул его ей.
Она плавно поднялась, расстегнула и сняла спортивные штаны с той же бесстрастной эффективностью, как, казалось, и всё, что она делала.
Алиса обернула полотенце вокруг бедер и, прикрыв ягодицы, снова легла.
Охренеть… ноги… у нее просто божественные ноги… Длинные, с идеальной рельефной мускулатурой, и эти чертовски сексуальные ляжки… И попа, хоть и прикрытая, но я ведь заметил, какая она упругая, красивая и соблазнительная… Так и хочется целовать её ягодицы до конца жизни, то одну… то другую…
О-о-о, боже…
Млять, Орлов, хватит! Ты членосувал…! Ой, то есть профессионал!
— Так лучше? — спросила она, и в голосе послышалась едва уловимая насмешка, будто она читала мои мысли.
— Несоизмеримо, — выдавил я, чувствуя, как по спине бегут мурашки, а в горле пересыхает.
Да уж, несоизмеримо — это мягко сказано. Теперь я вижу эти ноги во всей красе, и мой друг в штанах явно оценил вид больше, чем следовало бы.
Я продолжил массаж, и разница действительно была колоссальной. Теперь я мог работать с каждой мышцей бедра, чувствуя малейшие спазмы и уплотнения. Мои пальцы скользили по ее коже, разминая напряженные участки.
Боже, какая же у нее гладкая кожа… И эти икры… настоящая фигуристка. Так хочется укусить… Нет, Лёха! Нельзя! Держи зубки во рту!
Когда я перешел к внутренней поверхности бедра, сердце заколотилось чаще. Вот же черт, тут так близко ко всему самому интересному… Я работал максимально аккуратно и профессионально, но не мог не заметить, как ее тело иногда непроизвольно вздрагивало под моими прикосновениями.
Интересно, это чисто физиологическая реакция или… Нет, бред, это же Алиса, она из льда сделана. Тут не мои руки нужны, а целый ледокол…
В какой-то момент, прорабатывая зону у подвздошного гребня, я снова оказался опасно близко к той самой соблазнительной границе, где бедро переходило в упругий изгиб ягодиц, смутно угадывающихся под полотенцем.
Но я не отдернул руку, наоборот, продолжил профессиональные, и настойчивые манипуляции. Сердце колотилось так, будто хотело выпрыгнуть из груди. Ее тело на мгновение замерло, и мне показалось, что ее дыхание на секунду сбилось.
Или померещилось? — подумал я, но она не подала и вида, но в воздухе повисло невысказанное напряжение, густое и сладкое. — Черт, а что, если она на самом деле не такая уж ледяная? Что, если под этой холодной оболочкой скрывается… Ай, неважно! Работай, дурак!
Когда сеанс был полностью закончен, она не сразу поднялась. Несколько секунд она просто лежала, словно прислушиваясь к новым ощущениям в своем теле, позволяя себе насладиться непривычной легкостью.
Затем, с той же королевской грацией, она поднялась, и на мгновение я вновь увидел её сладенькую попочку, затем она в спешке прикрылась полотенцем и повернулась ко мне.
Ее взгляд был все так же непроницаем, но в уголках губ таилась едва заметная тень чего-то, что можно было принять за… удовлетворение.
— Спасибо, — сказала она. И, после ощутимой паузы, добавила: — Становится… лучше. Намного…
Для Алисы Захаровой это была настоящая ода. Она не смотрела на меня с вызовом или холодным любопытством. Она просто констатировала факт. Факт моей профессиональной полезности.
И в этом был огромный, возбуждающий шаг. Мне хотелось слышать похвалу от неё еще и еще.
Она отвернулась, надела штаны и олимпийку, затем вышла, оставив после себя лишь легкий шлейф морозного аромата и странное чувство — смесь гордости за хорошо сделанную работу и щемящего разочарования, что на этом всё и закончилось.
Ну что ж, — подумал я, глядя на закрывшуюся дверь. — Кажется, я только что сделал массаж самой прекрасной паре ног в мире. И мой член, кажется, был полностью с этим согласен.
Черт, как же теперь работать с Ириной, когда все мысли только об этих ногах…
Да, следующей была Ирина, и после утренней неловкой встречи в спортзале я не знал, чего ждать. Предупреждение Софьи о том, что тихая Ирина — самая опасная, звенело в ушах, словно набат. Эта девушка была как граната с выдернутой чекой — никогда не знаешь, когда рванет.
Млять, Лёха, а ты конспекты по патофизиологии посмотрел? — вдруг предательски вернулось в голову. — Нет, конечно… вместо гистологии срезов теперь я изучаю анатомию фигуристок. Профессор Шевченко… если б он только знал, на что я трачу знания, полученные на его лекциях, наверное, сам бы вызвал дядю Витю для воспитательной беседы.
А экзамены… они ведь начнутся через пару недель, а я тут… А что я тут, собственно? А я тут зарабатываю на общагу, чтобы потом не учить конспекты на улице, живя в какой-нибудь коробке…
Пока я ждал Ирину, мне пришлось срочно прибираться после Алисы. Простыню — в стирку, пол протер,
