Лисье золото - Татьяна Владимировна Корсакова
– Позвонил ей вчера, сказал, что мы приедем.
– Обрадовалась?
– Сначала поругалась, а потом обрадовалась, – сказал дед, сбрасывая туфли и надевая домашние тапочки. – Времени мы ей на подготовку мало оставили, Саня.
– Ну, это как водится! – Алекс стащил пиджак, расслабил петлю галстука.
Тётю Раю, маленькую, ворчливую и вечно недовольную, он знал с самого детства. Наверное, её можно было бы назвать домоправительницей или помощницей по хозяйству, но Алекс относился к ней, как к члену семьи, хотя тётя Рая ни разу не оставалась на ночь ни в самом доме, ни в домике для гостей, находившемся на противоположном берегу озера. Она появлялась в Гавани с первыми лучами солнца и исчезала на закате. Этого времени ей было вполне достаточно, чтобы сотворить порядок, уют, завтрак, обед, ужин и что-нибудь вкусное на десерт. Чаще всего она приезжала одна, верхом на стареньком мотоцикле с люлькой, в которой прекрасно умещалась провизия и необходимые хозяйственные мелочи. А когда дому требовалось чуть больше внимания, вместе с тетей Раей являлся Колян, её единственный горячо любимый племянник.
Тётя Рая с Коляном жили в пятнадцати километрах от Медвежьего в рабочем посёлке Третья Линия, который местные называли Трёшкой. Изначально Трёшка строилась под нужды золотодобычи. Дед рассказывал, что когда-то в посёлке жизнь била ключом, но в восьмидесятых золотодобыча пошла на спад, а в Трёшку пришли уныние, запустение и беспробудное пьянство. Последние годы стало чуть получше, посёлок больше не шёл ко дну, но и не процветал. Местные жители промышляли кто чем мог. Кто-то случайными сезонными заработками, кто-то браконьерством, а кто-то и контрабандой. В Трёшке все чаще стали появляться залётные гости и всё чаще это были китайцы – улыбчивые, с виду добродушные, ничего не понимающие по-русски. Или притворяющиеся непонимающими.
Впрочем, общий язык с местными они нашли довольно быстро. Возможно, причиной тому было то, что не самая значимая, но всё же ощутимая часть поселковых жителей имела в своих жилах толику китайской крови. Давала о себе знать экспансия китайцев на золотодобывающие прииски в двадцатые и тридцатые годы прошлого века.
Собственно, тётя Рая тоже была представительницей смешения крови и взаимопроникновения культур. Её бабушка была русской, а дед китайцем. От деда тётя Рая унаследовала чёрные раскосые глаза, чёрные, точно вороново крыло, волосы и смуглую кожу. Во внешности Коляна европейских черт было больше, но азиатская кровь чувствовалась и в нем.
Чем именно занимался двадцатитрехлетний Колян, Алекс доподлинно не знал, но парень был рукастый и добродушный, незамеченный ни в пьянстве, ни в противозаконных действиях. И свою вечно недовольную и вечно ворчащую тетушку он очень любил. Этого факта деду было достаточно, чтобы пускать Коляна в Гавань, а Алексу для того, чтобы давать парню ключи от своего квадроцикла, когда тому требовалось рисануться перед девчонками.
Тётя Рая приготовила не только пироги, но и полноценный ужин. Небольшой казан с тушеной картошкой для сохранения тепла был заботливо укутан в три полотенца, а мытые помидоры и огурцы выложены на столе вокруг стеклянной миски, в которую тётя Рая обычно строгала салат. Предполагалось, что с салатом они как-нибудь справятся сами, но никто не справлялся. Они с дедом просто ели помидоры целиком, без заморочек.
Оказавшись дома, на просторной, выдраенной до блеска кухне, вдохнув аромат пирожков, Алекс понял, что голоден.
– Едим? – он вопросительно глянул на деда, тот кивнул, тяжело опустился на стул.
– И пьем, – сказал мрачно. – Неси виски, Саня!
Алекса просить дважды не пришлось, через пару минут всё было готово. По первому бокалу выпили молча, не чокаясь.
– Когда? – спросил дед, нарезая помидор на четвертинки.
– Что? – Алекс, который в это время раскладывал по тарелкам картошку и тушёное мясо, поднял на него взгляд.
– Когда послание Луки прочтешь?
– Евангелие от Луки… – пробормотал Алекс, выбираясь из-за стола.
Сказать по правде, ему не хотелось знать, что такое мог написать ему Лука Славинский. При жизни старик не жаловал не только своих внуков, но и Алекса. И тем необычнее казался сам факт того, что прощальное письмо – или распоряжение? – он оставил не кому-то из кровных родственников, а ему.
Письмо оказалось коротким. И да, опасения Алекса подтвердились. Это было именно распоряжение, не слишком старательно завуалированное под просьбу и не оставляющее места для маневров.
Алекс прочел письмо несколько раз и только потом посмотрел на деда.
– Что? – спросил тот почти равнодушно.
– Мне нужно уехать. – Алекс сунул письмо обратно в конверт. Было искушение порвать его на мелкие клочки и сжечь, но холодный рассудок взял верх над раздражением. А ещё любопытство. Пожалуй, Лука Славинский делал ставку именно на это – не на чувство долга, а на интерес. Кажется, старик знал его куда лучше, чем сам Алекс предполагал.
– Когда? – Дед разлил виски по бокалам, чуть нахмурился.
– Завтра.
– Когда планируешь вернуться?
– Не знаю. – Алекс залпом выпил виски, прислушиваясь к тому, как дарованное им тепло разливается по организму, прогоняя озноб. – Постараюсь как можно быстрее.
– Ты уж постарайся, – сказал дед мрачно, – не хотелось бы разбираться с тем, что творится в Логове, одному.
– А если послать всё к чёрту и вообще не разбираться? – Алекс сощурился.
– Я вижу, ты уже послал все к черту. – Дед многозначительно хмыкнул.
Алекс вздохнул и протянул ему конверт.
– Очки подай! – велел дед, доставая письмо.
Алекс сходил за очками, положил их перед дедом, сам потянулся за бутылкой.
Пока дед читал, он наполнил бокалы в третий раз и выложил на большое блюдо пирожки. Не комильфо – заедать виски пирожками, но кто ж им запретит?
– Что скажешь?
Дед отложил письмо, посмотрел на Алекса поверх очков. Сейчас он был больше похож на институтского профессора, чем на владельца огромной империи. Очки придавали интеллигентности его жёсткому, костистому лицу и чуть смягчали такой же жёсткий взгляд.
– Надеюсь, хоть ты понимаешь, что происходит. – Алекс придвинул к деду блюдо с пирожками.
– Не ввязывайся, Саня, – сказал дед.
– Хочешь, чтобы я помер от любопытства? – Алекс откусил от пирожка.
– Отнюдь. Я хочу, чтобы мой единственный внук остался в живых, – сказал дед неожиданно серьёзным тоном. – Откажись. Это неформальная просьба.
– Из-за которой мой банковский счет потяжелел на сто тысяч долларов? Дед, это не просьба, это задание. Очень щедро оплаченное задание.
– Ты уже получил деньги.
– Вот именно! Я уже получил деньги и теперь чувствую себя… – Алекс в раздражении мотнул головой, а потом продолжил: – Обязанным! Вот так он всегда и поступал. Вот так манипулировал людьми.
– Но ты ведь берешься за это дело не из чувства долга, – сказал дед, снимая очки.
– Ты знаешь, о
